Заседание президиума Госсовета по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса

19 октября 2015 года 16:40 Московская область, Ново-Огарёво

Под председательством Владимира Путина состоялось заседание президиума Государственного совета по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса в Российской Федерации.

Обсуждались, в частности, перспективы насыщения внутреннего рынка качественной отечественной рыбопродукцией, инфраструктурные проекты в рыбопереработке, а также вопросы судостроения для нужд рыбной промышленности.

* * *

В.Путин: Уважаемые коллеги, добрый день! Сегодня в нашей повестке – вопросы дальнейшего развития рыбохозяйственного комплекса России.

Знаю, что подготовка к этому заседанию, обсуждение проблем шли в рабочей группе в обстановке достаточно острых дискуссий. Это отражалось и в средствах массовой информации, на различных встречах общественности, конференциях, ассоциациях рыбопромышленников и так далее.

Всё это говорит о том, что в рыбопромышленном комплексе страны накопилось немало вопросов и проблем. Наша задача – тщательно это всё проанализировать, внимательно рассмотреть предложения бизнеса, и заинтересованных ведомств, и, конечно, регионов, которые имеют свои географические и климатические особенности по вылову и сбыту рыбы.

Подчеркну, что главная цель нашего заседания – определить меры, которые будут способствовать наполнению российского рынка качественной и доступной по цене отечественной рыбной продукцией. Решения именно этой задачи как раз люди от нас с вами и ждут.

Вы знаете, что на прошедшем в 2007 году Госсовете по рыбе были приняты меры, которые в целом положительно повлияли на развитие дел в отрасли, дали возможность рыбопромышленным компаниям работать стабильно и получать немалую прибыль.

Три четверти отечественного морского рыболовства базируется на российских биоресурсах, и в целом по объёму добычи Россия устойчиво занимает в последние годы 5–6-е место в мире. Но на российских прилавках по‑прежнему преобладает импортный и достаточно дорогой товар, да ещё и не всегда хорошего качества, а то и вовсе искусственного происхождения.

Причин здесь много. К примеру, оформление судна с уловом в зарубежных портах осуществляется за несколько часов, а в российских – в течение суток. Правда, несколько лет назад было ещё дольше, но хоть до этого добрались, хотя того [времени], что есть сегодня, тоже много. Правительству нужно, конечно, проанализировать эту ситуацию и принять срочные дополнительные меры.

Отмечу также, что основной объём выловленной рыбы поставляется на экспорт в мороженом виде, с низкой степенью переработки. Таким образом, другие государства получают не только лучшие сорта рыбы, но и возможности для создания новых рабочих мест, развития своей экономики, перерабатывающих отраслей, где формируется добавленная стоимость.

Понятно, что бизнес заточен на получение прибыли и работает там, где ему выгодно. Однако ни нашу страну, ни её граждан абсолютно не устраивает, когда ассортимент и цены рыбы на внутреннем рынке определяются зарубежными поставщиками и ритейлерами, когда в рыбной отрасли расплодились разного рода рантье, использующие наши биоресурсы, и когда почти 70 процентов доходов рыбодобывающих предприятий основано на экспорте сырья.

При этом напомню, что именно государством были созданы условия для такого высокодоходного вида деятельности, как рыбная деятельность. Наряду с историческим принципом распределения квот на долгосрочный вылов наши рыбопромышленники платят всего 15 процентов ставки сбора за пользованием биоресурсами, имеют и другие преференции.

В результате рыбопромышленный сектор, безусловно, набрал солидный вес. Но проблема в том, что эти достижения мало повлияли на укрепление продовольственной безопасности страны, развитие прибрежных территорий и смежных отраслей экономики.

Я помню, как мы дискутировали на этот счёт в 2007 году, помню, как мне говорили тогда, что нужно перейти на исторический способ выдачи квот и как мы все после этого возрадуемся, как всем будет хорошо. Действительно, есть такие люди, которым очень хорошо. Теперь нужно распределить это «очень хорошо» на всё население страны. И задачи, которые государство обязано решать при использовании своих биоресурсов, с него не снимаются.

Нам нужны современная прибрежная инфраструктура, перерабатывающие предприятия, и эффективная логистика, и, конечно же, высокотехнологичный рыбопромысловый флот. Сегодня же мы значительно отстаём по всем этим позициям от наших конкурентов. Так, уровень прибрежного рыболовства снизился за последние пять лет на 10 процентов.

Предприятия переработки, склады, оптово-распределительные центры, транспортная логистика развиваются крайне медленно. На экспорт в прошлом году было поставлено 87 процентов мороженой рыбы, а филе и готовой продукции – всего 7 процентов. Доля мороженой рыбы на внутреннем рынке составила 56,7 процента, а доля филе – чуть более двух процентов.

Все эти проблемы надо решать, и это забота не только государства, но и рыбаков, которые уже крепко стоят на ногах, накопили капитал и вполне способны инвестировать часть своих средств, полученных от освоения квот на вылов рыбы, в модернизацию прибрежной инфраструктуры и перерабатывающих мощностей, а также в строительство нового флота.

Его создание, безусловно, ключевой вопрос для развития рыбохозяйственного комплекса страны. Износ отечественных судов приближается к критическим 90 процентам, они не только экономически неэффективны, но и небезопасны для самих рыбаков.

Проблема обновления флота стояла также остро и восемь лет назад, когда законодательно был закреплён исторический принцип распределения квот. И было много разговоров, что этот подход станет стимулом для активного участия рыбопромышленников в строительстве новых траулеров. Но эти надежды не оправдались.

И вопрос, что будем делать дальше, на каких судах будем вылавливать рыбу через пять, десять лет, остро стоит. Будем продолжать фрахтовать иностранные суда или ждать инвесторов из‑за рубежа? Проекты нового строительства есть, но очень часто они остаются на бумаге долгие-долгие годы.

Очевидно, что мы просто обязаны сами строить свои современные высокотехнологичные траулеры. Ряд крупных рыбопромышленных компаний уже выразили готовность подключиться к решению этой задачи. Российские верфи ждут заказов от рыбаков.

Понятно, что вкладывать свои капиталы в строительство судов, в обновление перерабатывающих предприятий и прибрежной инфраструктуры рыбодобытчики будут при условии гарантий окупаемости.

Рабочая группа Госсовета подготовила предложения, которые мы сегодня должны будем обсудить. Их основной смысл – стимулирование инвестиционной активности рыбодобытчиков и переработчиков путём выделения под их расходы определённой доли квот на вылов.

Такое решение давно назрело, и подчеркну, что квоты в обмен на инвестиции будут работать не только на развитие смежных отраслей, на наполнение рыбой внутреннего рынка, но и в интересах самих рыбопромышленников. В конечном счёте эти вложения повлияют и на дальнейшее развитие их производств.

Прежде чем мы начнём наше обсуждение, хотел бы отметить, что предлагаемые меры обозначают направления дальнейшего развития российского рыбохозяйственного комплекса. Это непростые решения, они затрагивают интересы многих людей, тысяч работников рыбопромышленной и смежных отраслей. Поэтому нужно, безусловно, тщательно продумать и взвесить все механизмы реализации этих мер. Безусловно, нужно учесть все возможные риски и последствия.

Время есть, конечно, но затягивать нельзя. Сегодня-завтра эти изменения не будут приняты, но и, повторяю, тянуть тоже уже невозможно. Всё, что сейчас происходит, мы видим в течение многих лет, уже достаточно изучили эти вопросы. В целом всё понятно, что нужно делать.

Подчеркну, изменения должны привести к позитивным измеряемым результатам и ни в коем случае не допустить, конечно, разрушения уже достигнутого, не нанести административный удар по отечественному рыбному рынку. Крайне важно наладить координацию между всеми ведомствами, которые будут задействованы в реализации принятых на президиуме Госсовета решений.

Давайте начнём работу. Слово Олегу Николаевичу Кожемяко, который возглавлял рабочую группу. Пожалуйста.

О.Кожемяко: Спасибо.

Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены президиума Государственного совета, приглашённые!

Разрешите представить вам доклад о текущем состоянии, проблемах в рыбной отрасли, а также о мерах по их решению.

Как Вы уже сказали, предложения, вошедшие в документ, активно обсуждались на совещаниях в Москве, на Камчатке, Сахалине, Курильских островах, а также во Владивостоке на Конгрессе рыбаков и на Восточном экономическом форуме. Отмечу, что всего в рабочую группу поступило более 400 инициатив, и многие из них нашли отражение в документе.

Основные выводы, которые не вызвали дискуссий и с которыми согласны практически все: рыбная отрасль вышла из затяжного кризиса и сформировалась как устойчивая система хозяйствования. Подтверждением этого является тот факт, что ежегодный доход государства от деятельности рыбопромышленного комплекса составляет более 15 миллиардов рублей налогов и более 2,5 миллиона долларов валютной выручки. Сегодня устойчивое развитие прибрежных регионов Дальнего Востока, Севера, Северо-Запада и занятость населения в них во многом связывают именно с развитием рыбопромышленного комплекса.

В отрасли сформировался профессиональный состав управленцев, сложились сплочённые коллективы, выросли трудовые династии. Рыбацкий труд вновь стал престижным для молодёжи. Во многом это стало возможным благодаря поручениям, данными Вами, Владимир Владимирович, на заседании Государственного совета в Астрахани в 2007 году. Именно тогда были выработаны долгосрочные правила функционирования отрасли и усовершенствована нормативно-правовая база, которая позволила качественно изменить экономические показатели рыбохозяйственного комплекса. Это мы видим в цифрах.

Так, на миллион тонн (или на четверть) увеличился вылов водно-биологических ресурсов, достигнув 4,3 миллиона тонн. В полтора раза сократилось число убыточных предприятий. Объём инвестиций увеличился вдвое и составил 10 миллиардов рублей ежегодно. Возросла среднемесячная заработная плата работников с 19 до 37 тысяч рублей. Увеличилась производительность труда на 67 процентов. Только за это время на Дальнем Востоке было построено более 20 крупных рыбоперерабатывающих заводов, некоторые из них являются мировыми лидерами в этом сегменте.

В последние годы рыбохозяйственный комплекс обеспечивает надёжную занятость более 270 тысяч человек и оказывает влияние на формирование смежных профессий – в общей сложности более 1 миллиона рабочих мест. Можно уверенно утверждать, в отрасли создан существенный потенциал, который должен стать локомотивом развития прибрежных регионов, отечественного судостроения, рыбопереработки, а также обеспечит население качественной рыбопродукцией по доступным ценам.

Но в то же время в отрасли накопились серьёзные проблемы, как Вы, Владимир Владимирович, отметили. Обозначим коротко их суть и причины, а также укажем возможные пути решения.

Первое – это вопрос закрепления долей квот. Долгосрочные квоты обеспечили инвестиционную привлекательность отрасли и необходимую подпитку банковскими кредитами. Учитывая очевидный экономический эффект, достигнутый долгосрочным закреплением квот, а также для дальнейшего развития отрасли и создания условий для привлечения инвестиций, предлагаем увеличить срок закрепления долей квот на вылов морских биоресурсов до 15 лет.

Второе – это низкая загруженность российских судоремонтных, судостроительных заводов заказами от рыбаков. Почему так происходит? С одной стороны, неконкурентоспособность отечественных судостроительных заводов, неспособность обеспечить подготовку флота к путине в указанные сроки, нехватка кадров понудили переориентироваться наши рыбопромысловые предприятия на верфи Китая, Кореи и здесь, на Северо-Западе, в Норвегии, где твёрдые цены и работа выполнялась качественно и в срок. Вместе с тем необходимость повышения безопасности мореплавания, роста производительности и эффективности побуждают нас рассматривать отрасль как источник инвестиций для создания отечественного рыбопромыслового судостроения, которое сегодня практически свёрнуто.

Для этих целей предлагаем выделить до 20 процентов квот добычи биоресурсов на инвестиционные цели, для закупки новых судов, построенных на отечественных верфях, и строительство объектов переработки рыбной продукции. Правительству Российской Федерации необходимо проработать детально механизм распределения квот государственной поддержки. Он должен быть публичным, прозрачным и понятным рыбацкому сообществу.

Третье – высокая сырьевая составляющая экспорта. Сегодня рыбная отрасль имеет серьёзный экспортный потенциал, который является инструментом инвестирования в непростых экономических условиях и одновременно ресурсом развития. Задача – повысить экономическую отдачу от внешних поставок. Делать это необходимо поэтапно. Потерять нишу на мировом рынке очень легко, восстановить – практически невозможно. К примеру, 15 лет назад мы производили 100 тысяч тонн филе минтая, занимали лидирующие позиции на европейском рынке. Однако после введения международной экологической сертификации этот рынок быстро захватили американские производители филе, и сейчас мы производим чуть более 30 тысяч тонн.

Понадобились серьёзные финансовые ресурсы, большая системная работа российских предприятий для восстановления наших позиций на этом рынке. Сегодня они восстановлены только нормативно. Теперь перед нами стоит задача обеспечить большее присутствие на международном рынке продукции с высокой добавленной стоимостью. Для её решения предлагаем установить ставки сбора за водные биоресурсы в размере 100 процентов для предприятий, осуществляющих промышленное прибрежное рыболовство, за исключением градо- и посёлкообразующих рыбохозяйственных предприятий, а также артелей, колхозов и предприятий, выпускающих продукцию с высокой добавленной стоимостью.

Для увеличения доли поставок на экспорт продукции с высокой добавленной стоимостью необходимо применять дифференцированный подход к ставкам сбора за водные биоресурсы, уменьшая ставку для тех, кто поставляет продукцию высокой переработки, и одновременно повышая для тех, кто продаёт сырец.

Ещё одна проблема – это неизжитая система рантье, когда выделенная квота, не освоенная собственными предприятиями, флотом, перепродаётся другим рыбакам. Для ликвидации этих схем предлагаем следующее: увеличение освоения квот добычи водных биоресурсов с 50 процентов до 70 процентов, также осуществление в течение двух лет вылова 70 процентов улова водных биологических ресурсов судами, находящимися в собственности или используемых на основании договора финансовой аренды, лизинга.

И, пожалуй, главное. Отечественная рыбопродукция так и не стала доступной для значительной части россиян, особенно для социально незащищённых слоёв населения. Несмотря на весьма внушительные поставки на внутренний рынок, розничная цена на рыбопродукцию, как правило, в три-четыре раза выше, чем непосредственно у производителей. Сегодня, скажем, минтай во Владивостоке или на Сахалине у рыбака стоит 75 рублей, а в торговле он доходит до 200 рублей за килограмм. И если рыбак с выручки исправно платит налоги, несёт затраты на подготовку флота к промыслу, бункеровку, сетеоснастку, упаковочные материалы, а многие предприятия являются градообразующими и содержат посёлки, то торговля же, скажем откровенно, такой нагрузки не несёт.

В линейке поставки продукции от производителя к продавцу идёт использование серых схем ухода от налогов. Ведь большинство рыбаков работает без НДС по системе единого сельскохозяйственного налога, торговые сети, напротив, предпочитают работать с НДС. В этой ситуации и появляются посредники, фирмы-однодневки, которые дёшево берут у рыбаков и дорого продают сетям, а через несколько дней исчезают вместе с НДС и со своей немалой маржой. В результате государство теряет налоги, а потребитель получает продукцию по баснословной цене.

Для решения этой проблемы предлагаем отменить единый сельскохозяйственный налог для рыболовецких компаний, оставив его только для малого бизнеса и для градообразующих предприятий. Это позволит уйти от посредников с серыми схемами, а рыбопромышленникам заключать прямые договоры с торговыми сетями.

Наиболее понятный и прозрачный механизм – биржевая аукционная торговля рыбопродукции. Он напрямую связывает рыбака и продавца и гарантирует качество поставляемой продукции. Такая работа уже начата на Сахалине. Совместно со Сбербанком России организована система аукционных торгов водными биоресурсами на универсальной торговой площадке Сбербанка-АСТ, и отобрана территория для создания логистического центра в порту Корсаков. Такой опыт можно смело использовать в других регионах, и не только прибрежных, а также привлекать для закупок на бирже потребителей, финансируемых из федерального бюджета, что, безусловно, приведёт к снижению стоимости закупаемой продукции. Кроме того, необходимо разработать механизм поэтапного, до 20 процентов в год, перехода рыбопромышленных предприятий на систему публичных торгов.

Ещё один механизм – это сокращение торговой наценки. В России её доля в цене товаров превышает уровень такой наценки в ведущих рыночных экономиках в 1,5–2 раза. Многие страны мира жёстко регулируют её уровень. Например, в Японии, стране с максимальным потреблением рыбопродукции, предельная надбавка для торгового звена, не осуществляющего переработку, всего 2 процента. Для решения этой проблемы мы на Сахалине запустили пилотный проект – программу «Доступная рыба», в рамках которой товаропроводящая сеть накручивает не более 8 процентов на опте и не более 15 процентов в рознице, то есть не более 23 процентов без учёта транспортной доставки. Производитель указывает отпускную стоимость своей продукции на упаковке. На этикетках в магазинах, торгующих по этой программе, сахалинцы, курильчане видят и цену производителя, и конечную отпускную цену. Это не только честно, но и эффективно. Этот механизм позволил магазинам, работающим по этой программе, снизить стоимость минтая на Сахалине со 160 до 80 рублей за килограмм.

Мы можем определить на данном этапе 8–9 видов рыб массового потребления, определим сети, ведь каждый регион сам заинтересован в создании такой системы. Возможно предоставление региональных льгот участникам такой товаропроводящей сети. Поэтому предлагаю Правительству Российской Федерации выработать механизмы для распространения проекта «Доступная рыба» в других регионах страны. Это даст возможность снизить стоимость рыбопродукции на 30–50 процентов, что очень важно для населения, особенно социально незащищённых категорий, гарантированно увеличит потребление на 20 процентов рыбопродукции и приведёт к увеличению поставок на внутренний рынок.

И в заключение о проблеме избыточных административных барьеров. Чем сложнее и запутаннее система контроля, тем выше денежные потери предприятия. Поэтому считаем функции Россельхознадзора на берегу избыточными и предлагаем их упразднить. Для реализации этих задач необходимо максимально скоординировать действия федеральных органов исполнительной власти субъектов Федерации, общественных организаций. Несколько лет назад в Правительстве осуществляла такую координацию соответствующая комиссия. Именно её работа во многом позволила сформировать нормативные правила игры и вытащить отрасль из кризиса. Предлагаю Правительству Российской Федерации вернуться к этому вопросу и образовать комиссию по развитию рыбохозяйственного комплекса.

Что реально получит государство, реализуя эти меры уже в ближайшие три года? На строительство отечественного флота и береговых перерабатывающих мощностей будет направлено до 30 миллиардов рублей инвестиций. Сокращение единого сельхозналога и повышение прозрачности ценообразования приведут к росту налоговых отчислений на 50 процентов к сегодняшнему уровню. Увеличится количество рабочих мест в рыбопереработке, в магазинах появится рыбопродукция по доступной цене.

В целом реализация всех вышеуказанных инициатив, несомненно, даст мощный импульс для развития отрасли, откроет качественно новый этап в жизни рыбохозяйственного комплекса, который необходим государству, и будет положительно воспринят населением.

В.Путин: Спасибо.

Илья Васильевич Шестаков, пожалуйста.

И.Шестаков: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены президиума Госсовета! Уважаемые участники заседания!

1 января 2009 года вступил в силу новый механизм распределения квот на вылов водный биоресурсов на 10 лет. Это привело к установлению определённой стабильности и создало возможности для долгосрочного планирования и предпосылки для консолидации в рыбной отрасли. Достигнуты неплохие показатели, но при этом общий объём инвестиций в основной капитал за 2014 год составил всего 12,7 миллиарда рублей. Это лишь 7,5 процента от оборота и меньше, чем в среднем по экономике России. Для сравнения, по сельскому и лесному хозяйству в целом соотношение инвестиций к обороту составляет более 26 процентов. Начиная с 2009 года было построено только 16 рыболовных судов, из которых 10 – малотоннажные.

При этом по‑прежнему сохраняется сырьевая направленность экспорта. Российские рыбаки предпочитают сдавать уловы и обслуживать суда в иностранных портах. В отрасли существуют как системные риски, которые могут значительно повлиять на состояние отечественного рыбохозяйственного комплекса, так и проблемы, сдерживающие его развитие.

Первое, Владимир Владимирович, Вы уже об этом сказали, – изношенность и низкая эффективность флота. На сегодняшний день более 80 процентов рыбопромысловых судов имеют срок эксплуатации свыше 20 лет. К сожалению, мы видим, что наш флот в целом не соответствует современным требованиям ни по эффективности, ни по безаварийной эксплуатации. Некоторые компании идут по пути модернизации судов, однако необходимо отметить, что средства вкладываются чаще всего в переоборудование судовых фабрик и холодильных установок. При этом инженерная инфраструктура судов не соответствует возрастающим производственным мощностям из‑за чего увеличилось количество технических аварий на промысле.

Второе – это сырьевая направленность экспорта. Около 90 процентов рыбопродукции поставляется за рубеж в замороженном виде с низкой степенью переработки. Удельная стоимость одной тонны экспорта из стран со схожей ресурсной базой превышает российскую примерно на одну треть. Таким образом, значительная часть добавленной стоимости остаётся за пределами Российской Федерации.

Третье – это инфраструктурные ограничения и, в частности, дефицит современных холодильно-складских площадей, переориентация рыбных терминалов в российских портах на перевалку более рентабельных непрофильных грузов, изношенность большей части специализированного железнодорожного подвижного состава.

Считаем, что одним из главных приоритетов развития рыбохозяйственного комплекса является повышение его экономической эффективности. В 2018 году заканчивается срок действия большинства договоров на пользование водными биоресурсами. Квоты по этим договорам были распределены между пользователями на основе так называемого исторического принципа. Одним из обоснований введения данного принципа было создание условий для обновления флота, но, как мы видим, этого не произошло.

Также в целом сохранилась проблема неразвитости береговой переработки. Считаем, что для выполнения поставленных задач требуется существенная модернизация исторического принципа распределения квот. Предлагается оставить базовый подход к распределению квот между пользователями на долгосрочной основе, но с учётом того, что водные биоресурсы являются собственностью Российской Федерации, просим поддержать возможность наделения дополнительными квотами пользователей, осуществляющих строительство высокотехнологичных, оборудованных современными фабриками судов на российских верфях или же строительство рыбоперерабатывающих заводов. Для этих целей можно было бы выделить до 20 процентов от общего объёма квот. Данная мера может иметь существенный эффект; так, с учётом возможностей российских судоверфей в течение 5–10 лет может быть построено около 35 крупно- и среднетоннажных и около 50 малотоннажных судов.

Не менее важной задачей является обеспечение поставок рыбы на российский берег, для этого необходимо совершенствовать механизм прибрежного рыболовства. Данный режим вводился с целью обеспечить доставку уловов на берег и развитие рыбопереработки в приморских субъектах. К сожалению, в настоящее время этот принцип практически не соблюдается, и прибрежное рыболовство фактически ничем не отличается от промышленного. Доставка уловов на берег зачастую носит формальный характер, замороженная рыбопродукция может перегружаться из трюма в трюм и беспрепятственно отправляться на экспорт. При этом сложилась практика, когда рыболовные предприятия регистрируются и платят налоги не по месту осуществления промысла, а в других регионах. Таким образом, социальная значимость прибрежного рыболовства сегодня минимальна.

Для устранения имеющихся недостатков предлагается ввести стимулирование предприятий, осуществляющих доставку уловов в свежем, охлаждённом и замороженном виде только на береговые рыбоперерабатывающие заводы. При этом будет обеспечена прослеживаемость продукции, такие предприятия смогут получать преференции при ежегодном установлении объёмов вылова путём применения повышающего коэффициента.

Контроль за выполнением условий доставки и оформление уловов может быть передан регионам. Таким образом, для предприятий, поставляющих рыбу на российский берег, будут созданы дополнительные экономические стимулы.

Уже было сказано о предложении, связанном с искоренением квотных рантье, и мы тоже предлагаем ввести этот механизм, поскольку даже в самом массовом объекте промысла, в минтае, по разным оценкам, сейчас насчитывается от 10 до 15 процентов квот от общего объёма квот, которые, по сути, принадлежат компаниям, которые не имеют своего рыбопромыслового флота.

Одной из главных задач отечественного рыбохозяйственного комплекса является обеспечение населения доступной и качественной рыбопродукцией. Поставки рыбы на внутренний берег сдерживаются недостаточной развитостью инфраструктуры и системы логистики. Необходимо создание современных логистических комплексов, обслуживающих рыбные грузы и соответствующие товаропроводящие сети.

Принятие законов о территориях опережающего развития и свободном порте Владивосток сформировало условия для эффективной реализации таких инфраструктурных проектов. В целом планируется создание сети оптово-распределительных центров, которые будут интегрированы в дальневосточный рыбный кластер, а также в комплексы в Новосибирской, Московской и Владимирской областях. В дальнейшем возможно вовлечение в данный проект рыбного кластера северного бассейна. Часть средств на реализацию проекта заложены в государственной программе Минсельхоза начиная уже с 2016 года.

Таким образом, это позволит повысить эффективность поставок рыбопродукции с Дальнего Востока, а также в рамках обратной загрузки организовать доставку отечественной плодоовощной и мясомолочной продукции из центра в Дальневосточный федеральный округ. При этом будут использованы в том числе существующие мощности рыбных терминалов морских портов, находящихся в управлении подведомственного Росрыболовству ФГУП «Нацрыбресурс» в рамках программы по повышению эффективности эксплуатации причальных комплексов, согласованной со всеми заинтересованными ведомствами. Кроме того, для снижения стоимости и сохранения качества при доставке рыбопродукции требуется обеспечить ввод в эксплуатацию современных железнодорожных рефрижераторных контейнеров.

Не могу, Владимир Владимирович, не сказать немного об аквакультуре. Развитие аквакультуры для нас сейчас один из важнейших приоритетов. На сегодняшний день производство аквакультуры в России, к сожалению, составляет пока всего 3,5 процента от общего объёма выловленной и выращенной рыбы, в то время как в мире этот показатель приближается к 50 процентам.

В настоящее время принята вся необходимая нормативно-правовая база, сформировано около 500 участков, которые уже выставляются на открытые аукционы. Для договоров на пользование участками будут установлены целевые показатели по выращиванию рыбы, невыполнение которых будет являться основанием для расторжения договоров в судебном порядке. С учётом программы по субсидированию данного направления надеемся, что предпринятые меры дадут существенный толчок развитию аквакультуры в России.

Также хотел бы затронуть и вопросы налогообложения. Связаны они с повышением и индексацией ставок, это проблема достаточно серьёзная. Ставки были установлены за сбор ВБР в 2004 году. Например, сейчас ставка за тонну камчатского краба без учёта применяемой льготы составляет всего два процента от рыночной стоимости, с льготой – 0,3 процента. И конечно, на такие высокорентабельные объекты мы предлагаем провести индексацию этой ставки, при этом также рассмотреть вопрос о налоговом стимулировании пользователей, осуществляющих производство продукции высокой степени переработки.

Подводя итог выступлению, мне хотелось бы снова отметить необходимость повышения эффективности отечественного рыбохозяйственного комплекса в целом. Потенциал для этого имеется большой. Рассчитываем, что реализация набора мероприятий и проектов, о которых я сказал, а это и совершенствование отраслевого законодательства, и выполнение инфраструктурных проектов, и уточнение налогового режима, в случае их поддержки позволит нам вывести отрасль на качественно новый уровень.

В.Путин: Спасибо большое.

Илюхин Владимир Иванович, Камчатский край.

В.Илюхин: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги! Добрый день!

Камчатка сегодня добывает более трети всей российской рыбы, поставляя продукцию на внутренний рынок и обеспечивая экспортные поставки. Ежегодно мы добываем около миллиона тонн водных биоресурсов, но от года к году объём может существенно меняться.

С запретом дрифтерного промысла подходы рыбы к берегам полуострова станут более стабильными, обеспечат хорошую загрузку наших береговых предприятий. Владимир Владимирович, от имени камчатских рыбаков я хочу Вас поблагодарить за принятое решение и решение этой проблемы. Мы много лет добивались запрета этого вида промысла, но уже в следующем году рыба, большую часть которой прямо в море отгружали за рубеж, придёт на российский рынок, на наши предприятия, даст новые рабочие места и, безусловно, налоги.

Говоря о перспективах развития отрасли, должен сказать, что Камчатка связывает их с созданием в крае мощного рыбохозяйственного кластера, который полностью обеспечит добычу, хранение, переработку и реализацию продукции. Стратегически важным в этой связи для нас является развитие Северного морского пути и создание в Петропавловске-Камчатском крупного логистического центра на трассе главной арктической магистрали.

На реализацию этой задачи нацелено и создание на Камчатке территории опережающего развития. Это открывает принципиально новые возможности для организации поставок дальневосточной рыбы в российские регионы. Мы также поддерживаем идею расширения зоны свободного порта на Петропавловский порт. Это даст дополнительные возможности рыбодобывающим и судоремонтным предприятиям.

Безусловно, основой дальнейшего развития рыболовства в России должны стать глубокая модернизация и строительство перерабатывающих мощностей и флота. Поэтому нужно искать дополнительные возможности стимулировать компании, которые инвестируют в развитие. Может быть, не очень скромно прозвучит, тем не менее Камчатка – хороший пример того, насколько эффективна может быть для отрасли государственная поддержка. За последние годы край стал лидером в России по объёму инвестиций в эту отрасль. Получив квоты на долгосрочный период, наши рыбаки вложили в развитие перерабатывающей береговой базы и флота 16 миллиардов рублей. На побережье края возведено 17 высокотехнологичных современных заводов, построены и модернизировано 13 рыболовецких судов. Наши компании инвестируют в развитие производства до 50 процентов прибыли. Даже в советские годы мы не обрабатывали столько рыбы на берегу. Если ещё 10 лет назад промышленники сдавали на берег около 20 процентов лосося, то сегодня благодаря активному развитию перерабатывающей базы Камчатка обрабатывает до 80 процентов уловов на прибрежных заводах.

В этой связи я хотел бы сказать несколько слов о значимости прибрежного рыболовства для Камчатки, в частности. Сегодня это главный инструмент, который позволяет закрепить людей за отдалённой территорией и, по сути, формирует занятость в прибрежных субъектах. Для примера, только на Камчатке в прибрежке работает около 130 предприятий, это более 360 крупно- и среднетоннажных судов, 560 единиц маломерного флота. На побережье работает

190 рыбоперерабатывающих заводов. От работы прибрежных компаний напрямую зависит жизнь более 20 населённых пунктов, и это глубинка.

Конечно, мы обеспокоены новациями, которые предполагают введение единой квоты, то есть единого промыслового пространства, открывающей доступ в прибрежную зону промышленному рыболовству. В 1990-х годах крупнотоннажный флот уже подорвал запасы минтая у берегов полуострова – на восстановление ушли годы. К тому же рентабельность прибрежного и промышленного рыболовства принципиально разная. И в этой ситуации, безусловно, дополнительные преференции необходимо отдавать тем, кто сдаёт рыбу на берег.

Хочу ещё раз обратить внимание на то, что прибрежное рыболовство в большей степени социально ориентировано, направлено на развитие прибрежной территории. Мы не говорим о конкретных пользователях – мы говорим в первую очередь о закреплении пропорционального распределения объёма квот прибрежного и промышленного рыболовства, ведь до сих пор этот баланс позволял нам реализовывать государственную задачу – сохранить население за дальними рубежами нашей страны, развивать окраинные территории.

Считаю, что новеллы в закон о рыболовстве нуждаются в существенной доработке. Отмена или подмена понятий прибрежного рыболовства может нанести непоправимый ущерб отрасли и территориям. Мы просим сохранить за прибрежными предприятиями объём квот для прибрежного рыболовства, предусмотреть дополнительные меры стимулирования компаний, которые доставляют рыбу на берег, инвестируют в развитие инфраструктуры, в человеческий капитал. Безусловно, необходимо учесть интересы компаний, которые уже вложили средства в берег, в развитие собственного производства, возвели современные заводы, построили или модернизировали рыбопромысловый флот.

Я также хочу обратить внимание на ещё одну серьёзную проблему прибрежки, об этом Илья Васильевич говорил. Несколько лет назад поправки в закон о рыболовстве отменили обязательную регистрацию пользователей прибрежных квот в соответствующем субъекте, по сути, разрешив компаниям перерегистрироваться там, где им удобнее работать. Вполне естественно, что бизнес ищет более удобные варианты, и, если позволяет закон, ему проще работать там, где дешевле обслуживать, ремонтировать флот, где работникам не нужно платить северные надбавки и коэффициенты. Что делать тогда таким удалённым и дорогим территориям, как наш край? Ведь за последние годы после внесения этих поправок только с Камчатки ушла 41 рыбохозяйственная организация, забрав с собой более 50 рыбопромысловых судов и 150 тысяч тонн водных биоресурсов, сократив тысячи рабочих мест. Конечно, мы огромными усилиями их вернули на Камчатку, но проблема‑то сегодня остаётся.

Мы предлагаем сохранить в законе понятие прибрежного рыболовства как самостоятельного вида промысла, закрепив обязательную регистрацию пользователей прибрежных квот в соответствующем прибрежном субъекте. Неоднократно в течение нескольких лет на всех уровнях мы поднимали эту проблему, однако при разработке поправок в закон предложение Камчатского края, поддержанное большинством прибрежных субъектов, не учтено.

Я также хотел бы сказать, Владимир Владимирович, несколько слов о проблемах традиционного рыболовства. Большое количество коллизий в федеральном законодательстве приводит к нарушению прав коренных малочисленных народов Севера. Часто льготным доступом к водным ресурсам пользуются люди, не имеющие отношения к коренным народам. На сегодня нет чёткого понятийного аппарата и механизма, позволяющего подтвердить принадлежность человека к КМНС. В результате доступ к льготным квотам практически в неограниченных объёмах может получить кто угодно, в то время как доступ к ресурсу людей, действительно ведущих традиционный образ жизни, крайне зарегулирован. Ранее звучали предложения о передаче полномочий в сфере традиционного рыболовства на уровень субъектов, однако подчеркну, что это проблемы не решит.

Необходимо всем вместе работать над совершенствованием действующего законодательства. У нас есть наработки в этой области и свои предложения, которые позволят, с одной стороны, защитить права КМНС, а с другой – защитить интересы рыбохозяйственного комплекса. Мы эти предложения направили в рабочую группу в рамках подготовки к этому заседанию.

В завершение хочу просто обратить внимание на необходимость принятия взвешенных, выверенных решений, потому что для Камчатки, где практически моноэкономика, изменения в рыбохозяйственном комплексе коснутся в целом всей территории. Поэтому, безусловно, необходимы новые подходы к развитию отрасли, но основе положительного, успешного опыта прошлых лет.

В.Путин: Спасибо большое.

Владимир Иванович, конкретно можете сказать – вот это, это и это не учли из того, что мы предлагали?

В.Илюхин: Владимир Владимирович, мы подготовили всё по позициям, передали всё в рабочую группу. Наши предложения там есть по пунктам.

В.Путин: Хорошо, спасибо.

Орлов Игорь Анатольевич, пожалуйста. Архангельская область.

И.Орлов: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я представляю Северо-Запад России, Архангельскую область. Архангельская область является одним из ведущих рыбопромысловых регионов, 150 тысяч в год мы добываем, это 15 процентов в доле северного рыбохозяйственного бассейна. Мы занимаем одно из первых мест в стране по потреблению рыбы на душу населения – 35 килограмм на человека в год.

Конечно же, говоря о тех докладах, которые прозвучали, мы, безусловно, поддерживаем необходимость искоренения так называемых рыбных рантье, ужесточение порога и условия освоения квот с учётом возможных форс-мажорных ситуаций. Вы знаете, меня особо волнует, конечно, тема сохранения исторического принципа закрепления долей квот на долгосрочный период как гаранта предсказуемости условий ведения бизнеса – с учётом, безусловно, в новых условиях возложения на квотопользователей обременений, направленных на насыщение внутреннего рынка доступной рыбной продукции, загрузку и развитие рыбоперерабатывающих, рыбодобывающих мощностей и развитие прибрежных территорий. В связи с этим, конечно, вопрос новых инноваций, которые касаются выделения квот на инвестиционные цели, требует особого, тщательного, в моём представлении, подхода и государственного регулирования.

Вы знаете, сегодня даже я не могу, говоря со специалистами, понять, как можно будет предугадать, какой объём квот будет выделен в перспективе, для того, чтобы планировать свою деятельность с учётом этих инвестиций, окупаемости и так далее. Поэтому, конечно, вопрос дальнейшей отработки этой новации требует особого внимания. Тем более что, Вы знаете, у нас есть неплохой закон, который поддерживает вопрос инвестиций в судостроении, – 305-й закон.

Он, действительно, требует, наверное, большего внимания к его администрированию, более тщательному подходу, снижению каких‑то барьеров. Но он позволяет сегодня достаточно эффективно инвестировать в судостроение, в том числе рыбопромыслового комплекса, что и делают сегодня в Архангельске у нас два предприятия. Три новых траулера построены, с современным оборудованием, – и воспользовавшись возможностями (частично, правда) этого закона.

Конечно же, я абсолютно поддерживаю выступление Владимира Ивановича по поводу участия прибрежных регионов в процессах развития рыбной отрасли. Вы знаете, для нас вопрос перерегистрации предприятий – это вопрос смерти целых посёлков. Представляете, у меня одно предприятие перерегистрировалось в Москву, другое – в Омск. Сейчас управлять и влиять на процесс жизни в этом посёлке просто невозможно.

Поэтому вопрос первый: управление порядком регистрации предприятий, наделённых квотами, это важнейшая проблема социально-экономического развития прибрежных территорий. Кстати, Владимир Владимирович, этот вопрос я поднимал в феврале на совещании у Вас, и он получил Вашу поддержку, что это требует, безусловно, большего внимания.

Вопрос прибрежного рыболовства. Я бы назвал уже это сегодня региональными квотами, этого совершенно не надо стесняться. Речь идёт о социально-экономических задачах, стоящих перед прибрежной квотой. Она должна быть, так же, как и говорил Владимир Иванович, в моём представлении, безусловно, сохранена и работать на интересы региона. И мы должны в рамках её распределения обременять предприятия соответствующими требованиями к выполнению социально-экономических обязательств на той или иной территории.

Уважаемый Владимир Владимирович! Есть ещё два маленьких вопроса. Один из них затронут в докладе Олега Николаевича, это вопрос административных барьеров в части ветеринарного и таможенного оформления. Безусловно, требуется максимальное снижение, особенно этот повторный заход и ветеринарный контроль. У меня рыбаки это называют «контролем за печеньем», то есть проверяют совсем не рыбу, а начинает ветеринарный надзор проверять сало, печенье и так далее. И в итоге вопрос оформления и захода становится серьёзной проблемой.

И второй вопрос связан с правилами рыболовства. Любые изменения, которые мы сегодня делаем в правилах рыболовства, – они всегда чувствительны для таких территорий, как Архангельская область, занимают от девяти до десяти месяцев, а иногда и больше. Но у нас есть с Росрыболовством прекрасный опыт, когда мы говорим о регулировании промысла анадромных видов рыб: существует комиссия, которую возглавляет губернатор, утверждает комиссия, руководитель территориального Росрыболовства, и на этом всё заканчивается, – мы получаем оперативные и быстрые решения этих вопросов.

Спасибо за внимание. Я осветил те вопросы, которые особо волнуют Архангельскую область.

В.Путин: Ясно. Коллеги подсказывают, что закон‑то у нас есть. Пожалуйста.

А.Белоусов: Да, у нас в конце весенней сессии приняты поправки в закон о ветеринарии, который всё, о чём Вы говорили, абсолютно учитывает. Он включает в себя, во‑первых, исчерпывающий перечень лабораторных испытаний.

Второе. Он включает переход контроля на профили рисков. То есть если ведётся мониторинг, это тоже вменяется в обязанности теперь вести его. Если на территории лова не выявлено никаких заболеваний в рамках этого мониторинга, то никаких лабораторных испытаний нет. И самое главное, он даёт право аттестованным специалистам по перечню продуктов, который определит Правительство (но рыба, очевидно, должна попасть в этот перечень), – аттестованным специалистам самостоятельно заполнять эти сертификаты. То есть капитан, пройдя соответствующую аттестацию, сможет самостоятельно, без сотрудников ветнадзора заполнять эти сертификаты. Закон принят, план подготовки нормативных актов – он ограничен 1 января 2016 года, мы специально это отследили, поэтому давайте подождём немного.

В.Путин: Я знаю, что в ходе работы над сегодняшним перечнем поручений и соответственно будущими поправками в закон работали много и напряжённо и спорили много. Может быть, есть что‑то, что ещё не обсуждалось?

Пожалуйста, прошу.

И.Артемьев: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники Госсовета!

Я хотел бы напомнить, что в Советском Союзе минтай стоил килограмм 35 копеек, хек – 56, а в это же время мясо стоило порядка 2 рублей 20 копеек. И вот то, что мы наблюдаем в последние 20–25 лет, когда у нас сегодня мясо и рыба стоят одну и ту же цену в наших магазинах и в Москве, и по всей России, и примерно от 200 до 600 рублей всё это стоит, говорит о том, что вот эта разница – она была каким‑то образом нивелирована. И можно привести много примеров, откуда это всё взялось и почему это так, потому что в других странах это не так. Значит, у нас что‑то произошло такое особенное, что привело к такому выравниванию цен и продуктов, которые, хотя и сопоставимы по своей белковой ценности, тем не менее, конечно, рыба всегда была дешевле и более доступна для населения. Отсюда, в общем, и соответствующее возмущение.

Я посмотрел стенограмму 2007 года. Вы сказали об этом, Владимир Владимирович, что там предполагалось достигнуть, если квоты будут на 10 лет распределены. Во‑первых, распределение только между судами, находящимися в собственности пользователя, то есть получил квоту – только на своих кораблях, пожалуйста, изволь это всё ловить. Обязательная доставка уловов на территорию Российской Федерации, квоты «под киль», о которых мы сегодня говорим, создание аукционных товарных площадок по реализации рыбной продукции.

То есть восемь лет назад эти решения принимались, но из‑за того, что этому было оказано определённое противодействие, собственно, ничего из этого не случилось, произошло только одно – распределение на 10 лет этих квот, отрасль действительно окрепла, но я бы сказал, что при этом очень небольшая группа лиц обобществила эту ренту в своих интересах. Причём часто мы имеем дело уже не просто с рантье, о которых много сегодня было сказано, – это граждане, которые эмигрировали из Российской Федерации, которые являются владельцами этих квот, которые привели сюда к нам китайцев, корейцев, японцев, американцев, которые владели в какой‑то момент времени 90 процентами – иногда менее, иногда даже более – вылова за счёт пароходов на основании тайных соглашений картельного типа, когда они давали то ли кредиты, то ли обладали одной акцией, но по специальным акционерным соглашениям так называемым они определяли условия ведения предпринимательской деятельности целыми нашими коллективами, это факт.

Если, скажем, в отношении китайцев, крупнейшего холдинга Pacific Andes, удалось от них избавиться, то корейцы, американцы и японцы продолжают свою работу, просто эмигрировав, кстати говоря, с согласия наших рыбаков, под предлогом опять же дешёвых кредитов и всего остального, в этих условиях они продолжают свою работу, хотя 57-й закон категорически запрещает вылов иностранцами без согласия правительственной комиссии осуществлять.

То есть эта работа не завершена, Владимир Владимирович, она, может быть, только начата, а потом она опять стала расплываться, и опять приход иностранцев на наши эти льготы, в том числе благодаря рантье, и благодаря тому, как они организовывают эту работу, безусловно, всё это имеет место. Поэтому, конечно, от рантье нужно избавляться, и это однозначный вариант, они должны ловить на своём флоте либо на арендных основания, но так, чтобы это можно было контролировать и проверять.

Договоры должны быть изменены – к договорам аренды единого типа, а то сейчас не поймёшь, какой договор возможно считать. И конечно, очень большая просьба к нашим уважаемым и силовикам, и таможенникам: надо найти эти соглашения, на основании которых иностранцы продолжают вылавливать, и безжалостно тут же лишать их квот – немедленно! Причём можно в судебном порядке, можно в комиссионном порядке. Для этого все необходимые законодательные акты у нас, в общем‑то, есть.

В.Путин: Секундочку, Игорь Юрьевич, я Вас прошу сформулировать то, что Вы сейчас сказали, для поручения всем ведомствам, которых это касается.

И.Артемьев: Будет сделано.

Владимир Владимирович, хочу обратить внимание ещё на несколько важных вещей. Во‑первых, железнодорожные тарифы, мы сегодня об этом говорим. Мы никогда не получим рыбу дешёвого сегмента в Москве и других регионах основного потребления, если мы не будем субсидировать железнодорожные тарифы.

И дело здесь не в проблемах железнодорожников. Это проблема всего Российского государства. И для того чтобы сбивать цены на другие белковые продукты питания, в том числе и на мясо, нам необходимо, чтобы в пиковые сезонные моменты, когда идёт путина, действительно, субсидировался железнодорожный тариф. Это раз.

Во‑вторых, чтобы за счёт квот появились не только береговые рыбоперерабатывающие предприятия, что правильно, и не только заказы, то, что сейчас уже называется «под киль», но заказы пароходов, но ещё и заказы рефрижераторов тоже могли бы быть тем звеном, чтобы создать наконец альтернативу монопольной структуре «Рефсервиса», которая была выделена из РЖД как стопроцентная монополия, которая себя проявляет и в перевозке фруктов, и в перевозке рыбы как абсолютная монополия.

Кроме того, железнодорожники могли бы (могу подсказать, как) обеспечить всё‑таки достаточно быстрый перегон сюда этой рыбы, потому что сегодня, бывает, от нескольких суток до месяцев рыба в рефрижераторах стоит, потому что по узким местам она остаётся и приходит поздно, с большим опозданием, и возникает вот такая история.

И, наконец, то, что идёт по нашей части, Владимир Владимирович. Эта отрасль – это отрасль картелей. Только в последние годы были вскрыты минтаевый картель, вьетнамский картель, норвежский картель, картель по распределению рыбопромысловых участков, ещё крабовый картель и так далее. Я бы очень хотел, чтобы регулятор, Росрыболовство, уделял этому достойное внимание. Почти по всем случаям мы выиграли суды, и, слава богу, теперь это уже в трёх инстанциях завершённая история, то есть есть судебное подтверждение этих практик.

Что делали эти так называемые ассоциации в первую очередь, которые так любят защищать отрасль? Они занимались тем, что они регулировали вывоз рыбы в иностранные государства, чтобы в Россию в том числе завезти поменьше, чтобы цена была повыше. Иными словами, предложения даже регулировали по отдельным видам продукции. Опять же организаторами всех этих «добрых» деяний были товарищи, которые в других странах уже проживают, бывшие наши соотечественники.

Соответственно у меня большая просьба в отношении картельной тематики (мы со своей стороны будем доводить до конца), чтобы нам регулятор помогал, а не мешал, потому что мы сегодня сталкиваемся с тем, что у нас абсолютно диаметральные точки зрения вообще на всю позицию, связанную с конкуренцией. Я очень счастлив сегодня тому, что сказал Олег Николаевич, когда мы услышали про биржи, потому что биржи дают какую главную возможность: первичный вылов рыбы может купить сразу продавец конечного звена. Например, та же торговая сеть может купить прямо там, на бирже, на нашей, российской, – мы её все вместе будем контролировать, без этой цепочки, ужасной цепочки посредников.

Так вот, говоря о том, что виноваты во всём торговые сети и всё остальное, я могу сказать так: мы смотрели эту тему – мы пока картелей в торговых сетях не нашли. Но среди самих рыбников они есть везде, где только можно. Поэтому они должны быть разрушены, люди должны быть в соответствии с законодательством наказаны, и, кроме того, должна проводиться определённая профилактическая работа в этом отношении.

И ещё есть одна большая просьба к регулятору. Есть такая военная тайна, называется «рыбохозяйственный реестр». Несмотря на все наши усилия, мы так и не могли ни разу на него даже краем глаза взглянуть. Что это такое, Владимир Владимирович? Это движение этих квот пока по непрозрачным каким‑то правилам: кто, кому, когда, на каких основаниях, откуда её взял, почему не изымается та, которая должна изыматься. Это спрятанный документ, который, несмотря на официальные запросы, мы увидеть не могли. Даже банковская налоговая тайна охраняется не так сильно. Поэтому, конечно же, этот документ должен быть доступен для регуляторов всех, а во‑вторых, может быть, какая‑то часть его должна быть доступна самим рыбопромышленникам, чтобы они понимали, о чём идёт речь. Персональные данные можно закрыть, а всё остальное должно быть.

Поэтому, говоря о решении, которое сегодня предлагается, я могу сказать, Владимир Владимирович, что‑то хорошее произошло в последний месяц на самом деле. Потому что всё, что мы слышали последние пять лет…

В.Путин: Движение пошло сразу.

И.Артемьев: Те меры, которые ещё вчера предавались анафеме, в том числе когда про антимонопольный орган говорил, были в докладе Олега Николаевича, это очень приятно: инвестиционные квоты и уничтожение рантье до 2018 года обязательно – хочу подчеркнуть, что их просто не должно остаться: ни один рантье не должен получить квоту.

Иностранцы, и так далее, и биржа даже, и аукцион – это на самом деле то, что нужно для этой отрасли, и то, что действительно может её поднять. Поэтому решение мы, как антимонопольный орган, поддерживаем, но с некоторыми дополнениями, которые хотим предложить. Спасибо.

В.Путин: Сформулируйте, пожалуйста, обязательно для сегодняшнего документа.

Александр Николаевич, пожалуйста.

А.Ткачёв: Спасибо большое, Уважаемый Владимир Владимирович.

Всё, что было сказано до этого, безусловно, очень важно. Но главное – сделать всё, чтобы эту рыбу, объём два миллиона тонн, доставить в центральные регионы, то есть регионы основного потребления. И, чем больше мы будем стимулировать спрос, тем естественно и создавать уникальную товаропроводящую сеть, а это логистические центры не только на Дальнем Востоке, но и в Новосибирске, Подмосковье и так далее. На это уйдёт время, средства, но без этого…

Что сделали китайцы, что сделали корейцы, собственно? Создали рыбный кластер, рыбный порт в одном из крупных городов. Напрашивается сам по себе вывод: Приморье логистически, географически подходит по всем параметрам. И поэтому, конечно, те холодильники, которые там сегодня есть, – это просто пародия, это бывшие заготконторы, сосульки по два метра. Нужны мощности под 200 тысяч тонн, глубокая переработка – и мы сами поменяем картину мира, и рыбаки с удовольствием сами придут в наши порты и будут разгружаться, эта рыба будет перерабатываться. И в том числе самостоятельно будем продавать не через Корею в Европу, а через Москву и дальше по проводящей сети. Это всё реально, это всё на наших глазах в течение 10–15 лет произошло – у наших, к сожалению, партнёров-конкурентов.

Следующее, то, о чём говорил Игорь Юрьевич, очень важная тема, на мой взгляд, – это доставить: парк контейнеров и стоимость железнодорожных перевозок. Если можно, чуть-чуть поглубже.

Возможность стимулирования производства рефрижераторных контейнеров на базе завода «Уралвагон» или других российских предприятий. Хочу привести пример, сейчас бизнес в основном завозит контейнеры из Китая, то есть 4 тысячи штук у нас китайских контейнеров ходят по стране. Для того чтобы обеспечить поставки рыбной продукции только с Дальнего Востока в Москву, надо увеличить их в два раза, а если по всей России – в три раза, нужно 12 тысяч штук. И при этом, конечно, подвижной состав, рефрижераторные вагоны так называемые, они уже приходят в негодность, и в них возить – каждый день температура падает на два градуса, то есть приходят в Москву, там уже 8–10 градусов – значит, всё течёт или подтекает; конечно, качество не соответствует. В них трудно поддерживать необходимые температурные режимы, и рыба приходит в Москву, как я уже говорил, с нарушением технологии. Более того, в 2017 году более 90 процентов вагонного парка должно быть списано: эксплуатируется уже около 7 тысяч вагонов, построенных ещё 30 лет назад. В 2011 году частный бизнес активно развивал рынок перевозок рефрижераторными контейнерами, то, что, собственно, и нужно.

За 10 лет, с 2001 по 2011 год, было построено порядка 3,5 тысячи контейнеров, это половина подвижного состава. Однако с 2012 года инвестиции практически прекратились из‑за роста стоимости перевозок. Основной вопрос сейчас – выравнивание тарифа между перевозками в рефрижераторных и универсальных контейнерах. Универсальный контейнер – то, что перевозит одежду, ботинки, всё, что хочешь. Китайские ботинки везут в три раза дешевле, чем отечественную рыбу с Дальнего Востока. По факту мы за счёт рыбы и продовольствия дотируем универсальные перевозки. Это ещё раз – глубочайшая ошибка, и поэтому удорожание идёт.

Справочно: в 2011 году поменялся алгоритм расчёта тарифа за перевозку в рефрижераторных контейнерах. В среднем стоимость перевозки выросла в 1,5 раза, что привело к сокращению объёма таких перевозок. Если с 2006 по 2011 год объём перевозок увеличился в пять раз и достиг 530 тысяч тонн, то начиная с 2012 года наблюдается ежегодное падение под 10 процентов.

Кроме того, мы должны везти рыбу с Дальнего Востока не 20 суток, а семь, как едут универсальные поезда. Это в три раза ускорит обороты – значит, и качество; значит, и Европу мы достанем. Просьба нас поддержать в этих вопросах, поскольку выравнивание тарифов и сокращение времени доставки грузов поможет решить проблему развития логистики на рыбном рынке.

Внесение изменения в закон о рыболовстве и развитие инфраструктуры – это полдела: без стимулирования потребительского спроса нам не обойтись. Поэтому второй вопрос – ограничение госзакупок импортной рыбы. У нас 32 миллиона потребителей – начиная от детских садов, школ, больниц, вузов, заканчивая Вооружёнными Силами и МЧС. Если мы сможем обеспечить госзаказ на закупку отечественной рыбы и в целом продовольствия: мяса, молока, овощей, – это будет серьёзный сдвиг для нашего рынка и сигнал, что государство действительно заинтересовано в производстве и поставках. То есть доля отечественных продуктов питания в государственных муниципальных учреждениях сегодня практически около 60 процентов, а на фрукты и вовсе 20.

Минсельхоз совместно с заинтересованными ведомствами подготовил соответствующий проект постановления. Просьба поддержать его, тогда мы получим желаемый результат, и в плане импортозамещения мы в гораздо более короткие сроки сможем кормить детей нашей полезной рыбой, а не китайской тилапией или вьетнамским пангусом, выращенными в искусственных условиях, – то, о чём мы говорили.

Для понимания, в Россию сегодня завозят 900 тысяч тонн рыбы; почти 60 процентов по стоимости и треть по объёму, 300 тысяч, приходится на импортную аквакультуру. Это практически 50 миллиардов рублей мы тратим ежегодно, в результате прибыль и рабочие места остаются за рубежом. При этом у нас есть все возможности развивать аквакультуру.

И третий, последний вопрос, именно по этому поводу. Мы производим с вами 160 тысяч тонн аквакультуры. Для сравнения, Китай производит 60 миллионов тонн – в 375 раз больше! У нас сформирована нормативная база для развития аквакультуры, предоставляется господдержка. В этом году Правительство впервые направило порядка 250 миллионов рублей на субсидирование кредитов в этой сфере. Активно идёт процесс формирования, желающих у нас 600 инвесторов, очередь стоит! То есть нужно в пять раз увеличить инвестиции, субсидии, тогда не 3 процента будет доля рыбы в продовольственном потреблении, а, конечно, 50, как, собственно, в других странах. Поэтому вопрос тоже ключевой и имеет огромные перспективы. Спасибо.

В.Путин: Максим Юрьевич.

М.Соколов: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

И Игорь Юрьевич, и Александр Николаевич говорили о проблемах в транспортировке рыбной продукции. Мы тоже, естественно, готовились к президиуму Госсовета, неоднократно собирались с коллегами. И, в общем‑то, хочу сказать, что развенчали два мифа, которые присутствовали до этого, – о том, что у нас не хватает мощностей для транспортировки рыбы (речь идёт и о рефконтейнерах, и о рефсекциях), и о том, что это серьёзным образом отражается на конечной цене рыбной продукции.

Но сначала в отношении цены. Средняя цена доставки с Дальнего Востока до Москвы железнодорожным транспортом (это касается и рефсекций, и рефконтейнеров) составляет ориентировочно 8,5 рубля на один килограмм рыбы, это менее 4 процентов в их стоимости. При этом это общая цена и инфраструктурной составляющей, которую получает РЖД, и соответственно вагоны частных операторов – за использование непосредственно вагонов.

В.Путин: Значит, Александр Николаевич неправ, когда говорит о каком‑то усреднённом тарифе по поводу перевозки ботинок?

А.Ткачёв: Универсальном.

М.Соколов: Нет, я говорю о том, что это имеет существенное значение, вот тот железнодорожный тариф имеет существенное значение в окончательной цене рыбной продукции в опте и тем более в рознице. Всего с Дальнего Востока, а это более 9 тысяч километров, довезти железной дорогой рыбу до Москвы составляет за один килограмм соответственно 8,5 рубля.

А.Ткачёв: Почему дешевле мы тряпки перевозим, чем готовую продукцию и еду?

М.Соколов: Здесь речь идёт об универсальных скоростных поездах, о которых действительно Александр Николаевич говорил, очевидно, – обычных контейнерных поездах, которые идут 7 суток. Да, это специальные поезда, которые ускоренной контейнерной отправкой из Китая с продукцией идут, как раскачивание нашего коридора. Семь суток – это очень быстрый маршрутный поезд.

А почему рефконтейнерный поезд идёт соответственно медленнее и стоит дороже? Во‑первых, там используются специальные – на нескольких платформах, куда установлены эти рефконтейнеры, едет платформа со специальными дизельными генераторами, которые подпитывают соответствующей температурой. Во‑вторых, эти поезда имеют определённые особенности при движении и обслуживании на станциях: их нельзя спускать с горок, нельзя расцеплять, и, таким образом, тариф действительно отличается.

Но даже если мы каким‑то образом будем субсидировать тариф (а он, кстати, относится ко второму классу, то есть ФСТ просчитало чётко, сколько затрат, и «Российские железные дороги» тоже, и обозначили этот тариф), даже если мы каким‑то образом будем этот тариф уменьшать или субсидировать, то соответственно надо будет выравнивать тарифы по другим видам перевозок, балансируя финансовую модель деятельности РЖД, это совершенно очевидно. Но при этом я хочу подчеркнуть, что это особого значения не имеет.

Другой вопрос, который ставится совершенно справедливо, – это вид перевозки в устаревших рефсекциях. Действительно, у нас более половины подвижного состава, примерно 4,5 тысячи штук, – это рефсекции, это старый вид, они, кстати, практически полностью на 90 процентов в ближайшие три-четыре года в силу технических регламентов перестанут ходить. И конечно, их надо заменять на рефконтейнера. Такая возможность имеется. Есть и частные операторы, и перевозчики, и крупные, и в том числе иностранные компании, китайцы. То есть проблем с поставкой рефконтейнеров нет.

Есть проблема, которая была до недавнего времени, – вот эти дизель-генераторы, которых никто у нас в стране не производил. Но сегодня Тверской вагоностроительный завод разработал соответствующий стандарт и провёл сертификацию этих вагонов. Они готовы производить: нужен необходимый консолидированный или частный заказ для того, чтобы перевозить в этих рефконтейнерах.

И ещё один момент. Хочу обратить внимание, что у нас нет дефицита вагонов ни в период путины, ни в течение всего года. В портах скапливается на порядок больше вагонов, и рефконтейнеров, и рефсекций, нежели чем оттуда заказывается перевозчиками и вывозится.

А.Ткачёв: Я же не говорю, что не хватает. Качество вагонов, понимаете, мы теряем. У нас рыбные порты – это уголь, контейнеры, и так далее, и немножко рыбы.

М.Соколов: Половина перевозок идёт всё‑таки в контейнерах современных и половина – в рефсекциях. Рефсекции в течение 2–3 лет выйдут, можно спокойно заказать рефконтейнеры и, таким образом, нарастить перевозку. Да, рефсекция дешевле, поэтому её и заказывают, но тот, кто знает, тот знает, что качество этой перевозки меньше. Но опять же хочу сказать, что вся рыба, которая сегодня есть, – она вся транспортниками, железнодорожниками полностью вывозится.

В.Путин: Мне показали сейчас тарифы, всё‑таки тарифы на перевозку ширпотреба более чем в два раза ниже, чем на перевозку рыбы.

М.Соколов: Речь идёт о маршрутных скоростных поездах…

А.Ткачёв: То, что мы возим из Китая универсальными вагонами, это всё «зелёная улица», а то, что на Дальнем Востоке…

М.Соколов: Мы специально таким образом… Есть такая скидка на маршрутные поезда, которые быстро, без остановок идут через всю страну по Транссибу, показывая в том числе, насколько эффективно использовать наш коридор, китайцам в том числе, для транспортировки наших грузов. Он действительно сниженный, это скоростной маршрутный поезд.

В.Путин: Для транспортировки куда?

М.Соколов: В Европу, в основном в Европу.

А.Ткачёв: Нет, из Китая в Москву продукция, ширпотреб.

В.Путин: С этим нужно разобраться, потому что одно дело, если под видом транзита можно всё что угодно туда засандалить, извините, но если говорить о приоритетах, то рыбная продукция – это так же, как и другие продукты питания, конечно, более приоритетные, чем ширпотреб.

М.Соколов: Владимир Владимирович, мы ещё раз разберёмся, посмотрим, но хочу сказать, что даже если полностью исключить, полностью, не снизить до уровня маршрутных контейнерных поездов, а полностью исключить инфраструктурную составляющую РЖД в тарифе железнодорожных перевозок, то это даст экономию максимум четыре рубля на килограмм.

И.Артемьев: С Александром Николаевичем, если можно, мы посчитаем вместе. Мы думаем, что больше.

В.Путин: Считайте.

А.Ткачёв: Семь дней чтобы шла рыба в Москву, а не двадцать.

В.Путин: Да, пожалуйста.

А.Белоусов: Если можно, просто несколько цифр. Цифры все разные, но я бы тогда предпочёл пользоваться материалами доклада рабочей группы. Я исхожу из того, что эти цифры выверенные.

Обратите внимание, 102–103-я страницы, несколько цифр. Средняя цена рыбы в производстве 52 рубля за килограмм, стоимость всех транспортно-логистических затрат с Дальнего Востока до центра порядка 11 рублей за килограмм, стоимость импортной рыбы 124 рубля за килограмм, а конечная цена в рознице 176 рублей за килограмм.

Из этих цифр, во‑первых, следует, что всё‑таки, как бы мы ни относились к транспортным тарифам, не они делают цену в рознице, потому что они составляют меньше 10 процентов от конечной розничной цены.

Во‑вторых, доля производителя составляет всего одну треть в конечной розничной цене.

И третье. На импорт мы тоже списать ничего не можем, потому что правильно было сказано Александром Николаевичем то, что у нас доля, действительно, мы примерно импортируем 900 тысяч тонн, а потребляем, у нас общий объём рынка порядка трёх миллионов тонн, то есть это около 30 процентов.

Эти ценовые чудеса означают, что где‑то в этой цепочке, в логистике, у нас концентрируются огромные деньги на самом деле эта разница между 176 рублями и 56, плюс 11… Я предлагаю просто, чтобы Игорь Юрьевич с этим разобрался. Не столько с тарифами, сколько с тем, куда девается разница в цене между конечной продукцией в рознице и затратами производителей, плюс затраты на перевозку.

В.Путин: Поручим Игорю Юрьевичу вместе с коллегами посмотреть и доложить через определённое время, которое мы здесь обозначим в качестве срока исполнения поручения.

С.Иванов: Я хотел внести ясность в развернувшийся спор по поводу рефрижераторных вагонов и рефконтейнеров.

У нас в проекте поручения прямо написано: представить предложения по перевозке с Дальнего Востока в центральную часть Российской Федерации рыбной продукции рефрижераторами, морскими, железнодорожными контейнерами и автомобильным транспортом. Мы всё время спорим о железной дороге.

Действительно, старые рефрижераторные вагоны никуда не годятся. Там, как сказал Александр Николаевич, два метра сосульки, и он, этот вагон, загружается вручную. То есть грузчик несёт допотопно ящик или коробку, ставит его в вагон. Вы представляете, какая это производительность труда?

Рефконтейнер можно необязательно железной дорогой отправлять. Его можно отправлять кораблём, можно автомобильным транспортом – на близкое «плечо» расстояния. И в любом случае рефрижераторный контейнер – это другая лига, как говорится, производительность труда в разы выше. И если то, что здесь говорилось по тарифам, действительно, мы обязаны пускать дальневосточную рыбу в первую очередь самым скоростным движением рефконтейнерами, чтобы не больше недели это шло. Рыба сохраняется, в том числе полуохлаждённая, насколько я знаю, не мороженая. А это добавленная стоимость. То есть можно филе отправлять, плюс переработка.

И последнее. Удивительный факт. Я встречался с главой компании Maersk. Вы, наверное, знаете, это крупнейшая в мире транспортно-логистическая компания, Вы были у них в штаб-квартире в Копенгагене. Я ему задал вопрос: «А вы что‑нибудь в своих рефконтейнерах в Россию возите?» Он говорит: «Конечно, возим». Я говорю: «А рыбу возите?» – «Возим!» – «Откуда?» – «Из Чили».

Чилийский сибас поставляется в Российскую Федерацию рефконтейнерами. Посмотрите по расстоянию, где Чили и где Дальний Восток. Это условное название – Дальний Восток. Он в три раза ближе, чем Чили! Тем не менее сибас захватил наш рынок и направо–налево продаётся. Так, может быть, пора всё‑таки теми же рефконтейнерами, по идее, это дешевле будет, возить с Дальнего Востока, а не из Чили?

Поэтому я поддерживаю этот пункт. И не важно, сколько там стоит. Можно сейчас не спорить, хотя, очевидно, дороже, конечно, стоит. Но как можно быстрее эти старые рефрижераторные вагоны, которые только у нас, по‑моему, в стране и остались, выводить и массово закупать рефконтейнеры.

В.Кашин: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я хотел бы напомнить, что действительно у нас с вами ресурсы составляют около 8 миллионов тонн, и к тому, что мы добываем сегодня, это, по существу, в два раза больше. То есть возможность наращивать добычу очень ценного продукта у нас большая. Тем более и опыт есть большой, потому что именно такую ресурсную базу в 90-м году Россия использовала в полном объёме, добывая более 8,5 миллиона тонн.

Мне думается, что очень важными здесь являются всё‑таки не только те принятые законы, которые мы в последний период времени приняли. Это и закон по аквакультуре, по прибрежному рыболовству, вписались по большому счёту во все международные конвенции с точки зрения соблюдения своих обязательств, а также последний закон по сохранению, особенно на путях нереста наших биоресурсов.

Но для того, чтобы наши люди получали не только на Дальнем Востоке или на севере возможность потреблять рыбу, а по всей России, безусловно, нужен закон о торговле. Мы сегодня долго ведём дискуссию, и правильную дискуссию, говоря о том, что железная дорога абсолютно правильная, и в докладе эта цифра есть – от 5 до 11 рублей. В летний период все эти тарифные нагрузки 5 рублей, в путину 11 рублей, не больше.

Владимир Владимирович, я Вам докладывал несколько лет назад, и Вы тогда поддержали, это ведь не только по рыбе, это у нас точно так же по всем продуктам питания: и мясо, и молоко, и так далее, особенно хлебобулочные. Когда мы смотрим труд, который затратил производитель в оценке на прилавке, то мы там иногда видим 10 процентов всего, даже не как сегодня звучало – 28–30 процентов, а до 10 процентов; а 90 процентов накручивается на хлебобулочных изделиях, а это из зерна 250 видов продукции делают. Это в большей степени посредники и люди, которых мы называем торговыми сетями, а они на 90 процентов ещё и не принадлежат нашим компаниям.

Этот закон готов, там механизм какой? 50 процентов оценивается труд производителя, а 50, допустим, тихоокеанский лосось, определили мы ему цену – 80 рублей или 60 рублей, и не больше, чтобы всё, что остальное там будет через переработку, перевозку, было на рынке на уровне 120–140 рублей, чтобы не было этих 300 рублей. Или точно так же по зерну. Поэтому если бы вернуться и принять этот очень нужный закон для нашего отечественного товаропроизводителя, а рядом ещё бы прописать систему возможности прийти на рынок нашим компаниям, нашим трудовым коллективам, вернуть сеть сюда, в том числе и те соответствующие сельскохозяйственные рынки, раньше их называли колхозными, чтобы здесь на пути опять‑таки не стояли торговые эти картели, о чём говорилось, это было бы очень разумно и правильно.

Вы начали сегодня президиум Госсовета, мне думается, правильными словами, чтобы мы не навредили тому, что у нас есть на сегодняшнем этапе, с точки зрения того, что хоть какая‑то есть динамика. Вот здесь очень выверено, и губернаторы об этом говорили, и в пятницу у нас были руководители ассоциаций в комитете Государственной Думы, и они тоже очень волнуются о том, что новое налогообложение, новая система могут разрушить достигнутое. В этом плане мы, безусловно, всё должны сделать, и нет никого, наверное, кто бы хотел какой‑то новой реформой в этом плане навредить.

И сегодня о науке очень мало речи звучало. Без науки, без её поддержки, встроенной системной работы у нас, конечно, не может быть и хороших результатов и на разведке биоресурсов, и на сохранении, и тем более прогресса, если говорить о нашей аквакультуре. Вот на это, думаю, тоже нам следует и в докладе, и в решении обратить внимание.

Раньше у них была возможность, её в некоторой степени посчитали неверной, убрали, а сегодня очень трудная ситуация. Есть необходимость ещё раз взвесить, выбрасывать, выпускать или уничтожать, а может, действительно, прозрачную систему создать, чтобы они могли каким‑то образом ещё дополнительно что‑то заработать с точки зрения укрепления своей материально-технической базы.

Я убеждён, конечно, и об этом сегодня речь звучала, экспертная оценка, что нам надо 180, безусловно, судов и крупнотоннажных, и среднетоннажных, 220 – малой тоннажности, потому что 91,5, тоже экспертная оценка, сегодня изношенность, это 160 миллиардов где‑то, по экспертным оценкам. Эту тему тоже, безусловно, надо как‑то взять под контроль, определить всё‑таки, может быть, по регионам закрепить ситуации с учётом действия Росрыболовства, министерства, бюджета федерального и всех уровней, но сдвинуть с мёртвой точки это надо, чтобы мы не брали эти старые зарубежные суда, нужен прорыв в этом плане. Я думаю, что его можно сделать. Если пойдёт этот прорыв, то тогда можно потом добиваться этой победы, о которой Вы говорили, что без флота мы будем через пять–шесть лет делать, что мы будем добывать, удочкой не наловишь.

Комитет готов в этом плане всё делать для того, чтобы законодательная база вместе с нашим Росрыболовством способствовала решению задач.

В.Путин: Вас в предлагаемых формулировках всё устраивает или Вы что‑то хотите добавить и что‑то у Вас вызывает сомнения?

В.Кашин: Закон о торговле.

В.Путин: Закон о торговле – понятно, это другая тема.

В.Кашин: Чтобы не навредить. Я ещё раз хочу сказать, в принципе на сегодняшний день, что записано, не вызывает сомнения, но чтобы через подзаконные акты у нас не появилось той дополнительной облагаемой базы, той системы, которая не будет способствовать, а будет, наоборот, способствовать разрушению достигнутого.

В.Путин: Конкретно можете сказать, Владимир Иванович? Что конкретно у Вас вызывает опасения?

В.Кашин: Новые налоги.

В.Путин: Какие, связанные с ограничением вывоза на экспорт? Да, там именно в этом дело. Повышение налоговой фискальной нагрузки связано с попыткой перенаправить эти потоки с экспортных направлений на внутреннее потребление. Вам это не нравится?

В.Кашин: Нет, это мне, наоборот, нравится.

В.Путин: Нравится, дальше пойдём. Что не нравится, скажите тогда? Я хочу понять, потому что Вам нужно будет голосовать. Вы профильный комитет, я хочу понять, что у Вас вызывает опасения.

В.Кашин: Вызывают опасения дополнительные налоги.

В.Путин: Какие?

В.Кашин: Например, давайте уберём всё, что связано с таким простым льготным налогообложением.

В.Путин: Что имеете в виду?

В.Кашин: Вот то, что мы сегодня имеем в сельском хозяйстве, малом бизнесе…

В.Путин: То есть уйти от сельхозналога?

В.Кашин: Да.

В.Путин: Вы предлагаете оставить это?

В.Кашин: Я предлагаю посмотреть внимательно.

В.Путин: Нет, секундочку, Владимир Иванович, мы сейчас смотрим внимательно. Это тот момент, когда надо внимательно посмотреть. Другого такого момента не будет, потом надо будет голосовать. Я хочу понять, что у Вас вызывает опасения. И поняв это, сказать, согласен я с этим или не согласен.

В.Кашин: Я бы всё‑таки средний и малый бизнес оставил в этом плане, как есть сегодня.

В.Путин: А малый бизнес оставляют, так что это соответствует. Ваши опасения в этом смысле учтены.

В.Кашин: Малый и средний бизнес.

В.Путин: Что такое средний – непонятно.

В.Кашин: Если взять наши рыболовецкие колхозы или любые СПК, которые есть, они все на этом упрощённом налоге работают.

В.Путин: Владимир Иванович, у меня просьба: Вы, пожалуйста, в следующий раз, когда приходите сюда, внимательней знакомьтесь с документами. Там это оставлено. Что ещё?

В.Кашин: Владимир Владимирович, я имел в виду, чтобы в подзаконных актах не появилось какого‑то дополнения в этом плане.

В.Путин: Да, согласен. Подзаконные акты должны, конечно, полностью соответствовать норме права, закону, который мы предполагаем принять в ближайшее время.

Что касается ассоциации, то Артемьеву я говорил, что от них отдаёт картельными соглашениями, которые противоречат действующему законодательству. Объединяться в ассоциации закон не запрещает, это даже хорошее дело, если координировать какие‑то действия, но только не на рынке и не по ценам. Здесь тоже нужно внимательно с этим разобраться и внимательно посмотреть. И коллеги, работающие в отрасли, должны это знать.

А что касается будущих подзаконных актов, то, конечно, я с Владимиром Ивановичем полностью согласен, нужно будет внимательно Правительству отследить, с тем чтобы подзаконные акты полностью соответствовали духу и самому закону в целом.

Владимир Иванович, что‑то ещё?

В.Кашин: Нет, всё.

В.Путин: Спасибо.

И по поводу Закона о торговле – да, согласен, тоже надо вернуться к этому. Хуже не будет, согласен. Здесь есть вопросы, которые требуют обсуждения.

Денис Валентинович, пожалуйста.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, если можно, очень короткий комментарий в части Закона о торговле. Мы получили поправки к Закону о торговле от депутатов и отработали его и с потребительским сообществом, и с торговыми сетями. Нашли, я считаю, компромиссное решение, как бы «золотая середина», и в части торговых наценок, и в части сроков оплаты за поставленную продукцию. Поэтому сейчас это уже в руках как раз Государственной Думы находится, поэтому коллеги должны будут все эти поправки, согласованные с Правительством, принять. Это первое.

Второе. Закон о торговле в части его коррективы – это не самое главное. То, что Олег Николаевич говорил по удалению посредников, где и формируется основная эта маржа, – вот это ключевое, потому что торговые наценки – это 5 процентов, а то, что у посредников формируется, – до 50 процентов. Переход на торговлю через биржу, и будет всё прозрачно, будет всё понятно, не надо будет ни на кого ссылаться и тиранить торговые сети.

И третье. Мы сейчас как Министерство готовимся к внесению в Правительство поправки по мобильной и нестационарной торговле. Это ещё один из каналов сбыта той продукции, которая не обеспечивает стандартов, условно говоря, торговых сетей. Это действительно реальная возможность рыбакам поставлять свою продукцию гораздо быстрее и эффективнее до потребителя.

Что касается производства судов. Олег Николаевич, может быть, иронично сказал, что у нас не производилось или не производится – скорее, не производилось – судов. Сегодня мы производим качественную продукцию. Более того, за последние четыре года наработали… по рыболовецким проектам – особенно для крупнотоннажных судов, для среднетоннажных судов.

Сегодня с учётом конкурентных цен на свою продукцию готовы обеспечивать производство как минимум шести крупнотоннажных судов и порядка 15–20 средне- и малотоннажных в год. Это полностью вписывается в те сводные запросы, которые мы получили от Росрыболовства.

И последнее – это в части рефрижераторов. Полностью согласен с Сергеем Борисовичем, что от рефрижераторов нужно уходить, потому что это крайне непродуктивно. По контейнерам мы сейчас с учётом того, что к нам повернулись лицом потребители, перевозчики, мы подготовили комплексный проект: и «Уралвагозавод», и «Алтайвагонзавод» задействованы, Торжок и «КамАЗ», то есть расчёт на любых перевозчиков как на железнодорожном составе, так и, соответственно, на автомобиле непосредственно до потребителя. Эти рефрижераторные контейнеры будут дешевле почти на 25 процентов, чем у иностранных поставщиков. Мы с первого квартала 2017 года готовы первые поставки делать.

В.Путин: Ещё раз хочу вернуться к Владимиру Ивановичу [Кашину]. Владимир Иванович, много желающих сейчас будет в Госдуме заявить о своих интересах, это вполне нормально и естественно. Лоббирование отрасли в законодательном собрании – это было всегда и везде, и у нас. И нужно обязательно выслушать людей.

Но я Вас прошу при окончательных решениях исходить из согласованных позиций и из интересов работающих в отрасли людей и конечных потребителей продукции, что самое главное. На это обратить внимание – самое главное, самое главное, и ни в коем случае не на интересы небольшой группы лиц, которые используют какие‑то лазейки в законодательстве и занимаются только личным обогащением. На это ни в коем случае больше нельзя смотреть, нужно закрывать эти лазейки и делать это цивилизованно, не нанося, как я уже говорил, ущерба отрасли ни в коем случае. Но нужно совершенствовать законодательство, с тем чтобы отрасль работала на интересы российского народа.

Я хочу поблагодарить и рабочую группу, которая готовила сегодняшние документы, коллег из Правительства и из Администрации. Спасибо большое.

http://kremlin.ru/events/president/news/50524