- Ретроспектива событий «русской весны» в воспоминаниях крымчан
Евромайдан стал тектоническим разломом истории, вывернув наизнанку человеческие судьбы и перекроив не только политическую, но и идеологическую карту мира. Вторым событием в цепной реакции стала «русская весна» в Крыму, завершившаяся отделением полуострова от Украины и последующим присоединением к России. Массовые протесты и митинги, начавшиеся в 20-х числах февраля, столкновения сторонников и противников Евромайдана, осада Верховного Совета крымскими татарами, захваты 27 февраля государственных учреждений «зелеными человечками», «вежливые люди» с автоматами на перекрестках, пугающие выпуски новостей, смена власти в республике, поднятые российские флаги, мартовский референдум — калейдоскоп событий тех дней, сменявших друг друга с поразительной скоростью, решил судьбу Крыма. Сегодня крымчане вспоминают, какими были те дни, о чем они думали тогда, чего боялись больше всего, во что верили, о ком переживали и кого поддерживали.
«Мы ждали расстрелов».
Алиса Васюта, домохозяйка, Симферополь
«Когда был Евромайдан, мы все — моя семья — очень переживали за ребят, которые поехали в Киев охранять порядок, за наших «беркутят», «альфавцев», которых там забивали цепями и обливали коктейлями Молотова. Среди них были наши друзья и родственники. После свержения Януковича 22 февраля пошли разговоры о том, что сейчас сюда приедут «поезда дружбы», что «Правый сектор» будет наводить здесь свои порядки, захватывать админздания. Боялись, что будут поголовные аресты крымчан, ведь мы тут все такие пророссийские до мозга костей. Ждали судов Линча, расстрелов и репрессий. Все готовились морально к чему-то страшному. У многих моих друзей дома был собран «тревожный чемодан» — с документами, вещами первой необходимости, аптечкой и едой».
«Когда открыли бомбоубежище, случилась истерика»
Мария Горохова, бухгалтер на молокозаводе, Алушта
«У нас на предприятии — это старый завод, построенный в советские годы, — есть бомбоубежище, которое стояло заколоченное очень много лет. В 20-х числах февраля его открыли, откачали оттуда воду, вычистили всю грязь. Руководство завода закупило туда кучу радиостанций «Кенвуд», чтобы люди могли иметь возможность связаться с домом, если внезапно «вырубят» мобильную связь. Когда все это начало происходить, у меня началась паника, просто истерика. Я думала, что дирекция завода знает, что будет что-то страшное, большое кровопролитие, и готовится к этому. И я думаю, знали на самом деле, что возможен такой исход».
«Мои друзья кричали мне: «Вали за перешеек!»
Дмитрий Карпович, управляющий филиалом компании, Симферополь
«Я родился в Украине, учился, влюблялся, работал в Украине. Это была моя страна, моя родина, и я не хотел ее терять. Но я понимал, что я здесь в меньшинстве, что большинство за Россию. Помню, как на один из многочисленных февральских митингов у меня половина офиса ушла — вместо обеда пошли «поддержать своих», это было самостоятельное решение людей. Я спокойно воспринимал позицию пророссийских знакомых, а вот у них мое мнение вызывало бурную реакцию. Мне кричали: «Вали за перешеек!», то есть на материковую Украину. Я не понимал такой реакции. Не понимал, почему у них столько ненависти к Украине? Почему они так долго терпели, если им это не нравилось?».
«Было ощущение, что нас слили»
Олег Иванов, банковский служащий, Ялта
«Я всего этого не видел — ни в Алуште, где жил, ни в Ялте, где работал, ни разу я не видел ни единого военного. За весь февраль-март. Ходил на проукраинские митинги в Симферополе и Ялте. В Симферополе все было мирно, больше походило на собрание поклонников поэзии Тараса Шевченко, чем на политическую акцию. В Ялте — иначе, там были провокации. Это был рабочий день, собралось человек сто, в основном молодежь, женщины. Минут через 20 после начала митинга к нам пришла группа из 20-30 молодых людей крепкого телосложения с российскими флагами. Они кричали «Россия», мы кричали «Украина». Потом мы начали украинский гимн петь, завязались словесные перепалки. Потом там было несколько локальных драк. По факту это были титушки — выглядели так, вели себя так. К георгиевской ленточке у меня особое отношение после последних событий, это символ, который раз в год использовался, чтобы раз в год вспоминать о войне, на тот момент превратился в символ какого-то быдла. Потому что все быдло, которое я видел тогда в городе, носило георгиевские ленточки. Вплоть до 16 марта, дня референдума, я ждал, что Киев примет какое-то решение и ситуацию «разрулят» силовым методом. Когда ничего не произошло, было ощущение, что нас слили».
«Воздух был накален до предела»
Артем Цымбалюк, юрист, Симферополь
«Думаю, самым сложным и тревожным было противостояние 26 февраля возле Верховного Совета в Симферополе, когда толпа сторонников и противников отсоединения Крыма ждала решение депутатов. Воздух в тот день был таким тяжелым, что зажженной спички казалось достаточно, чтобы начались противостояния. Единственно верное решение было принято в тот день — перенос заседания».
«Ополчению аплодировали и кричали «молодцы!»
Евгений Бондаренко, режиссер документальных фильмов, Симферополь
«Помню, когда в конце февраля народ вышел на улицы с желанием защитить Крым от переворота и непрошенных гостей. Стали набирать ополчение. Меня в те дни, как назло, свалил грипп. Было очень жаль, что нельзя присоединиться к землякам, стоящим на площадях города. Зато в ополчение записался мой сын со своими друзьями. Помню, как он рассказывал мне о том, как они шли к Верховному Совету 26 февраля, в день противостояния: «Мы пришли утром в «Зелёнку» – там уже собралось много желающих. Нас построили, и мы пошли строгой колонной к Верховному Совету. Когда вышли на улицу Серова – перед зданием правительства было много народа. В какой-то момент все вдруг повернулись в нашу сторону и стали дружно аплодировать и кричать «Молодцы, молодцы!». Это было неожиданно! Я испытал какое-то особое чувство гордости и единения со всеми! Никогда этого не забуду». У нас были самые разные предположения развития ситуации, и худшие из них было страшно озвучить, а в лучшие трудно было поверить, так кардинально могли они всё изменить».
«Страха за себя не было»
Андрей Ачкасов, главный специалист отдела организационной работы РИК «Единая Россия», Бахчисарай
«В тот день я стоял в цепи ополчения и милиции, разделяющей протестующие стороны. Там собрались много пророссийских митингующих с одной стороны и крымских татар с другой. В Бахчисарае, где я живу, очень много крымских татар, мы всегда были дружны, никаких конфликтов не было, а тогда мы вдруг оказались по разные стороны баррикад. В те дни многие татары начали вывозить свои семьи из Крыма, оставались только мужчины. Они готовились к вооруженному противостоянию, которого, слава Богу, не случилось. Возле Госсовета в тот день было много провокаций, стороны обзывали друг друга, бросали пластиковые бутылки с водой, потом в ход пошли камни. Мы стояли в несколько рядов между ними. Страха за себя не было, чувство собственной безопасности отошло на второй план, было переживание за судьбу Крыма. И одна мысль, одна задача — не допустить кровопролития».
«Я ликовал, когда увидел флаг над парламентом»
Валерий Подъячий, лидер движения «Севастополь-Крым-Россия», Симферополь
«Это был очень сложный момент. Тогда было сильное противостояние у здания Верховного Совета Крыма с меджлисовскими радикалами. Сам я больше четырёх часов находился в самом центре массы митингующих с севастопольским флагом в руках. То, что всё закончилось без многочисленных жертв с обеих сторон, – это счастливая случайность. 27 февраля все решилось. В половине шестого утра я начал обзванивать своих товарищей, потому что над зданием крымского парламента вывесили российский триколор. Надо было подтягиваться к Совету и поддерживать своих. Я всегда верил, что мы придем домой — рано или поздно, и вот свершилось. В душе было ликование».
«Хоть бы не начали стрелять!..»
Мария Волконская, главный редактор газеты «Крымский телеграф», Симферополь
«У меня мысли в тот момент, как у любой нормальной женщины, были одни: "Хоть бы не начали стрелять". Было жутко страшно, я бы даже сказала, что это был панический страх. Двоякое ощущение вызывали и "зеленые человечки" в масках. С одной стороны разум понимал, что ты находишься под их защитой и было бы хуже, если бы они не находились в городе, но с другой стороны, когда вооруженный человек в маске останавливает твою машину, проверяет документы, заглядывает в салон, это очень страшно. Ты же не знаешь, что у него на уме. Я восхищаюсь коллегами, которые освещали эти события вопреки страху за свою жизнь».
«Я плакала от счастья, а мне говорили, что я предательница»
Иванна Довженко, директор ивент-агентства, Ялта
«Узнала из Интернета о захватах, о том, что заблокировали военные части, склады с оружием, закрыли Чонгар, захватили Госсовет и Совмин. Когда сказали, что это наши, что это русские из тех, что дислоцируются в Крыму, у меня просто слезы облегчения полились. Я сидела дома и плакала. Я знала, что теперь оружие под контролем и не попадет в руки отморозкам. Все выглядывала в окно, надеясь военных в Ялте увидеть. Так за все время ни одного и не увидела... А потом мне звонили друзья из Киева, спрашивали, как я. Я отвечала, что теперь мы, слава богу, под защитой, и я этому рада. Мне говорили, что я предательница Родины и бросали трубку».
«Я не понимал, почему нам врет телевидение»
Алексей Кваша, инженер, Симферополь
«Мне запомнилось чувство удивления, связанное с несоответствием происходящего в реальности и показываемого по ТВ. В основном мы тогда смотрели украинское телевидение. Там показывали все заполонивших "зеленых человечков", а я хожу по тем же улицам, по тому же аэропорту, и не встречаю их. По ТВ показывают, как людей гонят на референдум под дулами автоматов, а у меня во дворе дома соседи празднуют. Я не мог понять, почему нам врет телевидение».
«Праздник, как в детстве»
Елена Долгих, фермер, Байдарская долина
«16 марта начался, как обычно – покормили всех наших питомцев, курочек, кроликов, и сразу же, около 9 утра, поехали в наш Орлиновский Дом Культуры, где проходило голосование. Казалось, что в этот день у всех праздник, людей было очень много, неподдельное чувство радости было на лицах. Давно не испытывала такого чувства – как в детстве, в дни праздников и событий, к которым причастны те, кому мы будем благодарны всегда. Меня переполняло чувство гордости и счастья!».
«Не верила, что это на самом деле»
Анастасия Пудовинникова, предприниматель, Судак
«Воспоминания тех дней очень острые, они навсегда запечатлелись в памяти. Последний раз такое чувство было в детстве на 1 мая в года четыре. Восторг вперемешку с переживанием от неизвестности, не страх, а такое странное опасение «а может это все снится?». В день референдума был в городе концерт. Народу пришло много, была музыка, но народ боялся танцевать, так как до конца мало верилось, что еще вчера милиция, СБУ были украинскими, а уже сегодня они должны вместо «Ще не вмерла...» будут петь песни про нашу березу».
«Крым превращается в остров»
Мамут Чурлу, народный художник Украины, мастер ковроткачества, п. Перевальное
«Какая бы ни поганая жизнь была в Украине, она была стабильной. С весны 2014 года ощущение стабильности утрачено. Все процессы пришли в движение, за околицей идет братоубийственная война, Крым превращается в остров. У Лао Цзы есть проклятие: «Чтобы жить тебе во время перемен». Во время мартовских событий ушло из жизни большое количество пожилых крымских татар, переживших на себе прелести депортации 1944 года. Многие семьи спали в одежде с собранными чемоданами. После этих событий мне пришлось выводить многих из психологического ступора, объясняя, что происходящее от нас не зависит и мы должны, как и раньше, заниматься своим делом».
Подготовлено журналистом агентства «КрымБизнесКонсалтинг» специально для Znak.com.
http://www.znak.com/moscow/articles/20-02-17-21/103594.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий