Если развязывается агрессия «нормы», то не позавидуешь всем тем, кто «ненормален»
Когда я слышу новость про Марию Алехину, которую переводят в отряд к рецидивисткам, чтобы «не было разброда и шатания», я в очередной раз осознаю, сколько мы не видим и не слышим. О тысячах и тысячах таких же преступлений против человечности не пишут журналисты, потому что это «окружающая среда». Потому что это происходит каждый день, и не только в лагерях, а в армии, в больницах, на стройках, на больших предприятиях, в приютах, интернатах, некоторых спортивных школах и даже в обычных средних школах. Этот бригадно-отрядный подход к уничтожению индивидуальности имеет почтенную историю. В частности, он применялся в советских лагерях: «В лагере бригада — это такое устройство, чтоб не начальство зеков понукало, а зеки друг друга. Тут так: или всем дополнительное, или все подыхайте. Ты не работаешь, гад, а я из-за тебя голодным сидеть буду? Нет, вкалывай, падло!» (А. Солженицын, «Один день Ивана Денисовича»).
Главное, что делает эта бригада, — ликвидирует достоинство индивидуальности, лишает смысла любое индивидуальное действие, не говоря уже о творчестве. Любое действие, выходящее за рамки рутины, наказуемо — коллективом и начальством.
В свое время исследователи назвали такие места, как тюрьмы, психиатрические больницы, концлагеря, армии, плантации, обрабатываемые рабами, крестьянские общины, «тотальными институтами». Это институты, в которых сфера частной жизни сведена к минимуму, где жестко действуют правила круговой поруки, где существование полностью регламентировано, где тебя не оставят без еды, но строго объяснят, во что верить.
Есть ли недостатки у этой формы господства? Практически нет. Все само работает, правда особым образом. Побеждает в таких условиях умение строго отделять работу на начальника от работы на себя, а роль конкуренции выполняет соперничество за возможность отхватить что-то ценное из общего корыта, которым может быть господский дровяной сарай, чужая собственность или бюджет государства. Воровство (у чужих — можно) в такой системе координат — норма, которая борется за существование с «ненормальной» честностью. Масштаб при этом не важен, может быть бригада, может быть колхоз, а может — национальная стройка. Бизнес вроде бы предполагает творчество, инициативу и конкуренцию. Но и бизнес можно заставить работать, как на колониальной плантации, если сделать инвестиции принудительными, а собственность — условной. И тогда начинается завышение цен, распил, вывод денег.
И это норма. Ведь в такой системе главное — субординация, а не дело. Экономика здесь на 35-м месте, там же, где такие смешные понятия, как ответственное отношение к ресурсам и эффективность. И еще дальше находятся совсем смешные вещи — достоинство и независимость конкретного индивидуального человека. Если развязывается агрессия «нормы», то не позавидуешь всем тем, кто «ненормален» по внешним или сексуальным особенностям, по цвету кожи, таланту, активной человеческой позиции. Управлять легко: достаточно подпитывать ненависть. «Нормальные» все сами сделают.
Когда я слышу новость про Марию Алехину, которую переводят в отряд к рецидивисткам, чтобы «не было разброда и шатания», я в очередной раз осознаю, сколько мы не видим и не слышим. О тысячах и тысячах таких же преступлений против человечности не пишут журналисты, потому что это «окружающая среда». Потому что это происходит каждый день, и не только в лагерях, а в армии, в больницах, на стройках, на больших предприятиях, в приютах, интернатах, некоторых спортивных школах и даже в обычных средних школах. Этот бригадно-отрядный подход к уничтожению индивидуальности имеет почтенную историю. В частности, он применялся в советских лагерях: «В лагере бригада — это такое устройство, чтоб не начальство зеков понукало, а зеки друг друга. Тут так: или всем дополнительное, или все подыхайте. Ты не работаешь, гад, а я из-за тебя голодным сидеть буду? Нет, вкалывай, падло!» (А. Солженицын, «Один день Ивана Денисовича»).
Главное, что делает эта бригада, — ликвидирует достоинство индивидуальности, лишает смысла любое индивидуальное действие, не говоря уже о творчестве. Любое действие, выходящее за рамки рутины, наказуемо — коллективом и начальством.
В свое время исследователи назвали такие места, как тюрьмы, психиатрические больницы, концлагеря, армии, плантации, обрабатываемые рабами, крестьянские общины, «тотальными институтами». Это институты, в которых сфера частной жизни сведена к минимуму, где жестко действуют правила круговой поруки, где существование полностью регламентировано, где тебя не оставят без еды, но строго объяснят, во что верить.
Есть ли недостатки у этой формы господства? Практически нет. Все само работает, правда особым образом. Побеждает в таких условиях умение строго отделять работу на начальника от работы на себя, а роль конкуренции выполняет соперничество за возможность отхватить что-то ценное из общего корыта, которым может быть господский дровяной сарай, чужая собственность или бюджет государства. Воровство (у чужих — можно) в такой системе координат — норма, которая борется за существование с «ненормальной» честностью. Масштаб при этом не важен, может быть бригада, может быть колхоз, а может — национальная стройка. Бизнес вроде бы предполагает творчество, инициативу и конкуренцию. Но и бизнес можно заставить работать, как на колониальной плантации, если сделать инвестиции принудительными, а собственность — условной. И тогда начинается завышение цен, распил, вывод денег.
И это норма. Ведь в такой системе главное — субординация, а не дело. Экономика здесь на 35-м месте, там же, где такие смешные понятия, как ответственное отношение к ресурсам и эффективность. И еще дальше находятся совсем смешные вещи — достоинство и независимость конкретного индивидуального человека. Если развязывается агрессия «нормы», то не позавидуешь всем тем, кто «ненормален» по внешним или сексуальным особенностям, по цвету кожи, таланту, активной человеческой позиции. Управлять легко: достаточно подпитывать ненависть. «Нормальные» все сами сделают.
Комментариев нет:
Отправить комментарий