В течение года я читал взрослым людям, пытающимся понять, в какой стране они живут, курс лекций по русской истории. И вот что понял сам.
Мне кажется, что переломными для России явились годы правления последних Рюриковичей. Точнее, начиная с Ивана III и кончая Иваном Грозным. Именно тогда произошли основные события в истории России, заложившие фундамент всего ее дальнейшего развития. В этом фундаменте замурована ее судьба.
Во времена первого московского царя Ивана закончилось монголо-татарское иго, произошло объединение, в основном, русских княжеств под властью Москвы. Пал республиканский Новгород, замолчал вечевой колокол. Но главное — после падения Византии Москва подхватила имперскую корону, примерила ее на себе и заявила, что она «Третий Рим». И добавила крайне существенное: «И четвертому не бывать». Именно тогда зародилось русское мессианство. И русская исключительность. Все это привело к тому, как писал Ключевский, что Россия надолго заболела недугом, который назывался — затмение вселенской идеей: «Древнерусское церковное общество считало себя единственным истинно правоверным в мире, творца вселенной — своим русским Богом, никому более неведомым. Т.е. противопоставило себя христианской Европе и в результате утратило средства самоисправления, и даже самые понуждения к нему».
Потом «иосифляне» в нелегкой борьбе одолели «нестяжателей», и была заключена своего рода сделка: церковь отказывается от самостоятельной роли и прислуживает власти, а государство подкармливает церковь. Сложился некий симбиоз, который существует и по нынешний день. РПЦ никогда не станет решительно осуждать или, тем более, бороться даже с аморальной властью. Она, собственно, сама — часть власти.
Тем не менее, самодержавия на Руси в XV веке еще не было. Оно появилось тогда, когда Иван Грозный, которому объединять уже было нечего, стал расширять границы государства за счет других земель: Казань, Астрахань, потом Сибирь. Затеянная им Ливонская война окончательно противопоставила Россию Западу. А его амбиции и высокомерные оскорбления соседних государств и их правителей еще более отдалили Россию от других — и сделали традицией московский, кремлевский гонор.
С тех пор Россия не может управляться не самодержавно — с таким имиджем царя и на такой территории. Размер стал ее «пунктом», ее визитной карточкой, но и ее ахиллесовой пятой.
Самодержавие всегда ослабевает, когда Россия проигрывает войны, то есть оставляет территории. Или не осваивает новых, не вмешивается в международные конфликты со своей особой ролью и миссией. (Конечно, могут быть исключения, например, правление Александра III — ни войны, ни существенных реформ.) И не важно, горячая эта война или холодная.
Только после кризисов начинаются либеральные преобразования или революции: к примеру, Александр II затевает свои Великие реформы после унизительного разгрома в Крымской войне. Поражение же в Русско-японской войне привело к первой русской революции. А фактическое поражение в Первой мировой войне — к остальным революциям. Афганистан — к Перестройке; распад СССР — к реставрации капитализма и либерально-демократическому опыту.
Не помню, кто сказал, что Россия — страна догоняющего развития. И все ее реформы подготавливаются наспех, проходят с трудом и сворачиваются при первой возможности.
Кстати, заметьте, ни после победы над Наполеоном, ни после разгрома Гитлера народ, ожидавший послаблений и улучшения жизни, ничего не получил, кроме военных поселений и витка новых репрессий. Люди — никогда не были целью, только мишенью. Главное — фасад, а не что за ним.
Что же получается? Неужели нужно, как большевики, «желать поражение собственному правительству», чтобы появились стимулы и возможности каких-либо позитивных перемен? Конечно, нет. Такую антипатриотическую позицию (даже если она окажется самая патриотическая изнутри) никто не поймет и не примет. Поэтому никто не привораживает «новую беду» на Россию и не кличет ее распад (хотя именно этим пугают людей «охранители» и «антиоранжисты»). Пусть все идет своим историческим чередом.
Только представляется, что пока наше обширное Отечество не войдет, пусть и такой большой частью, но частью, в целую Европу и пока не слезет с амбициозной мессианской иглы, жизнь у нас принципиально не изменится. И будет все такой же «самобытной»: власть сакральна, чиновники кормятся на местах, остальные люди выживают альтернативно. Мало кто любит иностранцев. Во всех бедах винят подвернувших «козлов отпущения». При этом большинство ворует. А меньшинство пишет книги, проповедует и олицетворяет собой то «соль земли», в которой, как в войну, все нуждаются, то «говно нации».
В дополнение все — «крутые». Только «Россия, вперед!» — означает лишь, что «мы ломим, гнутся шведы». То есть это не лозунг, призывающий к интенсивному саморазвитию, а опять же, пусть и символически, к победе над врагом.
Ну и еще возможны некоторые безрезультативные выплески агрессии внутрь себя. Периодически, как давно уже потухший вулкан, народ просыпается и бунтует.
И мы всегда будем идти этим своим путем, пока не сменим маршрут. А мы его не собираемся менять, потому что уверены, что он единственно верный. Для нас. Ибо любой другой, менее тернистый и амбициозный, заведет нас в пропасть. И поэтому будем продолжать преподносить остальному миру, как еще более 150 лет назад писал Петр Чаадаев, урок, как «не надо». Даже будучи уверены, что так надо, когда с самыми лучшими намерениями, героически, ставим на себе утопический эксперимент, который очень быстро перерождается в антиутопию.
Россия — перфекционистская страна. Она вечно должна быть беременна великими идеями. Других она не рожает.
Мы искренне стараемся изобрести что-то новое — не для себя, для человечества, но пока всегда выходит «самодержавие, православие, народность», КПСС и автомат Калашникова.
Автор - АНАТОЛИЙ БЕРШТЕЙН
http://digest.subscribe.ru/economics/society/n787206038.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий