"Лезть в эту грязь не советую"

4 марта одновременно с президентом москвичи будут избирать и депутатов районных муниципальных собраний. О том, как проходит эта неприметная кампания, "Власти" рассказал корреспондент "Независимой газеты" Алексей Горбачев, попытавшийся принять участие в выборах в качестве кандидата.

 

"Это наказание, точнее, наказ от Путина"

"До свидания! Я сейчас вызову полицию!" — эти слова мне не раз пришлось услышать в ходе сбора подписей среди жителей столичного района Северное Чертаново. Хотя собрать в свою поддержку мне требовалось всего-то 57 автографов (необходимый минимум в 53 подписи плюс не более 10% про запас). Впрочем, наряду с недоверчивыми гражданами среди соседей обнаружились и вполне отзывчивые. Методом научного тыка я выяснил, чего им говорить не следовало. Прежде всего, как красная тряпка на быка действовало упоминание практически любой партии. Некоторые сразу отказывались ставить подпись, узнав, что я выдвинут партией "Яблоко" или заприметив пакет с символикой "Правого дела". Зато начинали охотно рассказывать, что думают о Михаиле Прохорове или Григории Явлинском. Как выяснилось, ничего хорошего.

Так я сразу убедился, что выдвижение от непарламентской партии не только не дает кандидату никаких особых выгод (кроме разве что помощи партийных юристов в оформлении документов), но и, наоборот, ощутимо мешает: против него тут же начинает работать антирейтинг партии. Хотя, как оказалось, самый большой он в Москве все же не у "Яблока", а у "Единой России". Неудивительно, что официально выдвигать список своих кандидатов столичные единороссы на этих муниципальных выборах отказались: все представители партии власти маскируются под самовыдвиженцев и тоже вынуждены собирать подписи в свою поддержку.

Правда, методы ведения предвыборной кампании у единороссов все равно остались прежними и хорошо узнаваемыми. Например, домой к знакомой пенсионерке, ветерану войны, нагрянул некто Андрей Привезенцев, представившийся кандидатом от партии власти. И предложил ей поставить подпись на некоем бланке в знак согласия получить кухонную плиту — в качестве подарка к выборам от Владимира Путина и "Единой России". В отделе районной управы по социальным вопросам, куда я обратился за комментариями, факт предвыборной раздачи плит подтвердили: "Это наказание... точнее, наказ от Путина и "Единой России" к выборам. А Привезенцев — это наш кандидат".

Впрочем, в территориальном избиркоме (ТИК) Северное Чертаново в эту историю, в которой легко усмотреть признаки прямого подкупа избирателей, все равно отказались верить. В ответ на мой рассказ со ссылкой на очевидцев секретарь комиссии Наталья Шевернева лишь ехидно заметила: "А вы уверены, что эти пенсионеры вам не врут? Может, они специально решили кандидата оговорить!"

Но вернемся к моим подписям. На третий день я сменил тактику и решил использовать в своих интересах нелюбовь москвичей к единороссам. И это подействовало: как только я с порога заявлял, что намерен составить конкуренцию кандидатам от "Единой России" и добавлял пару интересных подробностей, свидетельствующих о сомнительной честности местных выборов, получить подпись становилось проще. Такая тактика не сработала лишь однажды, когда дверь мне открыла бывшая кремлевская повариха, которая похвалилась, что обслуживала и Владимира Путина, и Дмитрия Медведева. "Никакую подпись ставить я, естественно, не буду,— заявила она.— Но и вам лезть в эту грязь не советую. Я эту кухню знаю..."

В итоге добыть необходимое число подписей мне удалось за три дня, причем в подлинности каждой из них я (в отличие, скажем, от кандидатов в президенты) мог быть абсолютно уверен, поскольку собирал их лично. Но радоваться, как вскоре выяснилось, было рано: дальнейшие события лишний раз доказали, что желание избиркома отсечь от выборов неугодных кандидатов от качества собранных подписей никак не зависит.

"До свидания, молодой человек!"

 

Стиль общения некоторых членов ТИКа с претендентами на депутатские мандаты с самого начала оставлял желать лучшего. Особенно это относится к уже упомянутой Наталье Шеверневой, даже не пытавшейся скрывать неприязнь к кандидатам. На все мои вопросы секретарь ТИКа отвечала односложно: "Читайте избирательный кодекс". Даже если речь шла о документах, которые в соответствии с тем же кодексом находятся в ведении местных избиркомов. (Это, например, итоговый протокол сбора подписей, установлением формы и выдачей которого должна заниматься территориальная комиссия.)

Именно поэтому, услышав в трубке телефона ее неожиданно ласковый голос, я насторожился. "Алексей Игоревич, вы не могли бы подъехать? Надо документы исправить",— на удивление вежливо предложила Шевернева. Сама любезность была и председатель Чертановского ТИКа Наталья Назарова, которая предложила поправить мои документы (а именно: проставить несколько точек) прямо в зале заседаний комиссии. Но только при одном маленьком условии: если я подпишу бумагу о том, что получил извещение из ТИКа о необходимости внести поправки двумя днями ранее. Заодно выяснилось, что проверку подписей, вопреки требованиям избирательного кодекса, избирком уже провел, "забыв" пригласить на нее кандидата. "У вас там пока все нормально",— честно глядя в глаза, успокоила Назарова.

Спустя сутки "пока все нормально" неожиданно превратилось в "уже все плохо". В присутствии членов ТИКа Назарова огласила результаты проверки, которая выявила сразу 9 недействительных подписей. Действительных осталось всего 48 при 53 необходимых для регистрации. Мое возмущение и напоминания о необходимости соблюдать избирательный кодекс на Назарову и Шеверневу впечатления не произвели. В итоге голосовать за отказ в регистрации не пожелали лишь два члена комиссии, заработавшие ехидные ухмылки коллег. "До свидания, молодой человек!" — лаконично подытожила мое участие в кампании секретарь ТИКа.

Внимательно изучив полученные документы, я узнал, что четыре подписи были отбракованы инспектором Чертановского УФМС Александром Козяром. Отбраковка производилась, похоже, методом тыка: не имея возможности придраться даже к формальностям, эксперт, видимо, просто выбрал первые попавшиеся подписные листы. Забракованным оказался, в частности, номер паспорта моего близкого знакомого и фамилия соседки: и то и другое, счел эксперт, были указаны неверно.

Впрочем, даже за вычетом этих четырех подписей их общее количество оставалось выше минимума, необходимого для регистрации. Очевидно, поэтому в деле появилась еще одна ведомость, в которой недостоверными (то есть попросту поддельными) признали еще пять подписей. Я не поленился обойти подписантов и продемонстрировал им этот документ, подписанный старшим экспертом капитаном полиции Ольгой Исаевой и майором полиции Сергеем Тафинцевым. Возмущенные соседи, как и следовало ожидать, выразили готовность еще раз подтвердить подлинность своих подписей, о чем и написали соответствующие заявления.

Когда я принес в ТИК пять заявлений от граждан, чьи подписи там признали недостоверными, выражение лица Натальи Шеверневой изменилось с надменно-самодовольного на испуганное. А после напоминания о том, что фальсификация избирательных документов карается уголовной статьей, секретарь ТИКа настолько растерялась, что безропотно приняла заявление и пообещала поговорить с председателем.

Телефонные консультации с начальницей привели Шеверневу в прежнее благостное расположение духа, и она вежливо попросила меня подождать до ближайшего вторника — пока комиссия, по ее словам, поработает над ошибками. На самом деле в ТИКе вновь решили схитрить, видимо, надеясь на незнание мною закона. Ведь последний срок оспаривания решений низовых избиркомов в суде и Центризбиркоме истекал как раз за день до этого, в понедельник. Но я об этом знал и, не надеясь на милость ТИКа, отправил жалобы именно в понедельник.

"Заявления данных лиц не могут быть приняты судом"

 

Впрочем, суд избиркомовцев в обиду не дал. На заседании Наталья Назарова смело призналась в нарушении ею законодательства, подтвердив, что на рабочую группу по проверке собранных мною подписей, вопреки требованиям избирательного законодательства, меня приглашать не стали. Не отрицала она и другие допущенные ею ошибки, например, что протокол проверки подписей содержал взаимоисключающие сведения. Наконец, глава ТИКа не спорила и с тем, что достаточно хорошо знакома с экспертом МВД Ольгой Исаевой, чья подпись значится под справкой о признании недостоверными пяти реальных подписей.

Однако судью Ольгу Буренину, как и прокурора Татьяну Подвысоцкую, признания Назаровой ничуть не смутили. Зато с предложением главы ТИКа не обращать внимания на заявления местных жителей, которые подтвердили подлинность своих подписей, судья охотно согласилась, а назначать независимую почерковедческую экспертизу, которая могла бы установить факт подделки подписей либо их подлинность, отказалась. Не стала Буренина и заслушивать мое ходатайство о вызове в суд самих подписавшихся.

Правда, в письменном решении Чертановского суда об отказе в назначении почерковедческой экспертизы почему-то нет ни слова. Зато там есть замечательный пассаж о том, что мнение эксперта "является единственным допустимым доказательством в подтверждение либо опровержение факта достоверности подписи избирателя", в связи с чем "представленные Горбачевым А. И. письменные заявления данных лиц не могут быть приняты судом в качестве доказательства в подтверждение собственноручной подписи в подписных листах данных лиц". В переводе на русский это, по-видимому, означает, что любой гражданин заведомо считается лжецом, пока его честность не подтвердит какой-нибудь многоуважаемый эксперт.

Впрочем, выводы эксперта УФМС Козяра суд все же несколько скорректировал, не согласившись с его мнением о неверном номере паспорта моего знакомого и неправильной фамилии соседки. В итоге судья великодушно присудила мне две из девяти забракованных ТИКом подписей, которых для регистрации, однако, все равно не хватило.

Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc-rss/1867266