Красные бриллианты для Галины

Продолжение

И вот – «Гранд-финал». Борис достал замшевый мешочек  и высыпал его содержимое на стоящий между нами столик. В свете лапы засверкала горка старинных драгоценностей: браслеты и серьги, заколки, броши, кольца. Бриллианты, рубины, сапфиры и изумруды блистали в оправах из старинного золота и серебра. Я онемел,  зеленые глаза Бориса искрились на фоне бесценного богатства.

В молчании мы вернулись к нашим фужерам с шампанским. Я ждал: сейчас, наверное, Борис объяснит мне, чего он от меня хочет. Самой большой глупостью с моей стороны будет то, если я стану его слушать, но, вместе с тем, у меня не было сил покинуть его квартиру. Этот человек и его богатство, как бы, очаровали меня. Борис с минуту подумал, попивая маленькими глотками шампанское.

- Моя мать была цыганской княгиней – это ты знаешь. Часть из того, что ты видел, принадлежала ей, часть досталась от бабушки. Возможно, кое-что добыто и в более древние времена. Но много здесь и того, что я добыл сам.

Борис на минуту прервался, задумался, стоит ли доверять мне. И выпил глоток шампанского.

- Слушай внимательно. Я нс кем не говорил о том, о чем сейчас скажу тебе. Если бы я болтал об этом, я бы не сидел сейчас здесь. А все очень просто. Я охотно бы отдал всё, что имею, все, что ты видел, и ещё больше за возможность выехать на Запад. Всё – за свободу. Понимаешь?

Я сидел ошеломлённый. Не потому, что его объяснение было необычным. Оно было опасным.

 - Ты шутишь, конечно, - пробурчал я.

 - Нет, говорю абсолютно серьёзно. Я давно об этом мечтаю. Свобода – это нечто большее, чем богатство. Ты не можешь это понять, поскольку живешь на Западе.

 - Перестань, я узнал не так уж много, но достаточно, чтобы понять – ты живешь абсолютно свободно, - прервал я. – Делаешь что хочешь, ездишь куда хочешь, и, ко всему. Имеешь немало. Не хочу больше это слушать. Я боюсь таких исповедей.

- Я живу свободно? – В голосе Бориса прозвучала грустная нота. – Ты не понимаешь, что значит жить здесь. Конечно, за мои деньги я могу купить более длинный поводок, но нельзя себя чувствовать человеком, всё время думая, что вот-вот твой лимит свободы будет исчерпан.

Боль, с которой он говорил, была так выразительна, что я хотел прервать её, но он жестом руки остановил меня и продолжал говорить всё быстрее.

- Я чувствую себя королём нищих, ставшим на неделю королём Франции. Тяжко приходится платить за эту короткую жизнь из сказки, а, может быть, при последнем расчёте  придётся заплатить собственной жизнью. – Он немного  помолчал и продолжал дальше:

- Увидев тебя, я сказал себе: ты тот человек, которого я ждал долгие годы. Человек, который даст мне свободу. Если захочет. Свобода? Здесь? Боже мой, ты, наверное,  смеешься надо мной? Ну, хорошо.     Я расскажу тебе всю правду. До конца. Убедишься, как тонка нить, на которой висит моя свобода.           А правда, дружище, очень-очень проста. Я любовник Галины, дочери Брежнева. Теперь понимаешь?     И как долго я буду её удовлетворять, так долго я буду жить. На Западе таких, как я называют «альфонсами», правда? Так вот, я такой и есть. Я не плох в постели и стараюсь изо всех сил. Потому, что хочу жить подольше.

Я был в шоке. Борис увидел это и начал говорить более спокойным голосом.

- Да нет, не сразу я стал альфонсом. Я немного любил её, да ещё немного возбуждал тот факт, что я обладал дочерью самого могущественного человека на земном шаре.  Во всяком случае, мы с ней были довольны дуг другом. Она знает, как угодить мужчине. Имеет опыт. Её любовники вербовались из разных кругов: артисты балета, писатели, кинорежиссёры. Она не брезговала и простыми людьми с улицы. Если она «положила глаз2 на мужчину, узнав о её мощных достоинствах, то не успокаивалась, пока не добивалась своего. И что смешно – она замужняя женщина. Её  муж – крупный чин в Министерстве внутренних дел, которого, обычно, нет в Москве. Так вот, я фаворит Галины,  это изматывающее занятие. Ибо она дама требовательна. А ты называешь это свободой!

Я нервничал всё больше и больше. Ситуация, в самом деле, становилась небезопасной. Так вот на что намекала Наташа! Потрясение не позволило насладиться великолепным ланчем, который подала нам, очень красивая, девушка. Борис представил её как приходящую экономку, и, если бы он не рассказал о Галине. Я был бы уверен, что рубашка, торчавшая из-под подушки, принадлежит ей.

Я ел в молчании. Поверит ли кто-нибудь из друзей, если я расскажу о визите к Борису-цыгану?   Мне казалось, я знаю Россию.  Я видел Россию и в годы войны, и в мирные дни, но даже в самом диком воображении я не мог допустить, что в такой политизированной стране, где всё контролируется властями, может существовать подобный человек. Как вообще возможно то, что он свободно передвигается, нахально демонстрирует своё богатство на фоне всеобщей срой бедности? Почему КГБ терпит это? А, если вынуждены терпеть, то как же у людей с Лубянки должны чесаться руки! Ох, как хорошо я понимал этих козырявших машине милиционеров: в серебристом «Мерседесе» могла ехать дочь Генерального секретаря.

Борис читал мои мысли.

- Позволь я объясню, - сказал он, когда «экономка» подавала нам ароматный кофе в тончайших чашечках китайского фарфора. Подождал, пока она вышла из комнаты. – Я много знаю о тебе. Я знаю, что ты делал здесь во время войны. Знаю, ты был эстрадной звездой. Могу тебя заверить, наши важные особы уважают тебя и считают, что ты достаточно безопасен, достаточно свой. Ты «в порядке», поэтому подозревать тебя начнут позднее, чем других.

- Подозревать меня? В чём? У меня нет, ни малейшего намерения, преступать закон. И, прежде всего, у меня нет ни малейшего желания продолжать этот разговор. Будет лучше, если я уйду… - Последние слова я произнёс, идя к дверям кухни, за которыми скрылась экономка. Если она не была любовницей Бориса, то, значит, была агентом КГБ, тогда пусть в своём рапорте отметит мой отказ продолжать разговор.

Борис вздрогнул, поняв, что несколько поторопил события.

- Не глупи. У меня нет желания уговаривать тебя преступить закон. Я ещё не сошел с ума. Я ещё соображаю, но ты можешь помочь мне без всякой уголовщины.

- Как?!

- У меня есть план, но не надо с этим спешить. В другой раз не горит же.

- Не будет следующего раза, - твёрдо сказал я, чувствуя, помимо своей воли, погружаюсь в дела Бориса. Тишина была несносной.

Многозначительно, я жестом показал в сторону кухни. Борис посмотрел а меня с удивлением,  потом улыбнулся.

- О, Боже! Я не настолько глуп. Ты думаешь. Я бы так свободно с тобой говорил, имея под своей крышей живой магнитофон КГБ? Эта девушка моя родственница. Цыганка. Она никогда не предаст меня. А, кроме того, где твои глаза? Не заметил, что она глухонемая? – Борис улыбнулся от уха до уха, и его лицо приобрело диковатое выражение.

- Маэстро, признайся, ты ведь хочешь быть богатым? Я могу сделать тебя богатым. Не это по карману.

Продолжение следует.

Источник - журнал Интерпол Москва 1992 год.